Тамбов. Хроника плена. Воспоминания. Шарль Митчи

на разных фронтах, зная последние новости от наших друзей и близких, которые слушали передачи лондонского радио и, несмотря на цензуру, передавали их нам в завуалированном виде. С этими офицерами у нас были жаркие споры, но к их чести надо сказать, что никто из них на нас не донёс и даже не угрожал доносом. Напротив, один из них, известный своими пронацистскими настроениями, в приступе гнева схватил фотографию фюрера в рамке, висевшую у него над кроватью, швырнул на землю и растоптал!

      Пассивное сопротивление

      Наш день долог (мы встаём в половине пятого) и заполнен до отказа, служба тяжёлая, иногда очень тяжёлая, причем по нашей вине.

      Все средства хороши, чтобы мешать службе и разозлить наших хозяев.

      Например, во время Einzelausbildung (школа для солдат) повсюду на плацу происходят инциденты. Достаточно инструктору отдать команду Links…urn! (Нале…во!), чтобы часть солдат повернулась направо. Или Rechtsum…kehrt! (Направо кру…гом!), которая выполняется всегда направо в любой армии, даже во французской, и некоторые новобранцы спокойно поворачиваются налево. Немецкие унтера, естественно, считают это обструкцией и бойкотом. Последствия: после положенного времени еще час Nachexerzieren – дополнительных занятий, в то время как остальные отдыхают. Эти занятия, по большей части индивидуальные,

      были крайне утомительны. Непредсказуемая последовательность в бешеном ритме: Stillgestanden! – Im Gleichschritt… marsch! – Hinlegen! – Aufstehn! – Rechts… um! – Hinlegen! – Robben! (Смирно! – Шагом марш! – Лечь! – Встать! – Направо! – Лечь! – Ползком марш!) Ползком – означало ползти на локтях. И так далее… Самым тяжёлым наказанием (по уставу его было вообще запрещено применять) была Gewehrpumpen, гимнастика для рук, при этом ружьё надо было держать за самый конец. Через несколько минут такой гимнастики наказуемый был совершенно измотан и рук поднять не мог!

      Однажды Oberleutnant (обер-лейтенант), в гражданской жизни – пастор, который был не из нашей роты, и которого я, по его мнению, поприветствовал слишком вяло, подверг меня, безоружного, испытанию сеансом Hinlegen, Aufstehn, Robben и т. д., и затем Gewehrpumpen до тех пор, пока я не упал от изнеможения. Это одно из самых тяжёлых воспоминаний этой войны.

      Обращение с оружием было совсем другим, чем во французской армии. Например, оружие держат перед грудью, а не с правой стороны, ружьё носят не на правом плече, а на левом. Сначала мы учили это в индивидуальном порядке. Тут всё шло отлично. А вот когда надо было выполнять коллективные упражнения, всё было по-другому. Gewehr… uber! (Оружие на плечо!) – половина ружей оказывается на правом плече! Начинаем заново. На этот раз все ружья – на левом. Gewehr… ab! (Оружие на землю!) – все ружья на земле, но штук пятнадцать из них – у левой ноги! Естественно, следуют санкции в отношении зачинщиков беспорядка.

      В этом случае найти нарушителей было легко и наказание было персональным. Но было много других случаев непослушания, где найти виновных было невозможно. Известно, что немецкий строевой шаг гораздо медленнее французского, максимум десять шагов в минуту. Вначале нам