Все мои дороги ведут к тебе. Книга первая. Ольга Шипунова

ворот рубашки, чтобы ощутить прохладу, и, боясь в конец потерять самообладание, подозвал официанта и снова попросил воды. Осушив стакан, он принялся обмахивать себя шляпой и спросил, стараясь вызвать собеседника на откровенность:

      – Ну, а вы, Никита Васильевич, не собираетесь жениться? Возраст-то самое то.

      Шацкий сидел, удобно расположившись в кресле, покачивая ногой. На вопрос Кадашева он довольно скептически произнес:

      – Я – вольный казак, сегодня здесь, завтра – за тридевять земель. Какая же жена такое потерпит? А рогоносцем ходить – увольте. И потом, в холостяцкой жизни много плюсов. Можно с головой отдаться работе и ничьих не разбивать надежд.

      – Ну, а как же увлечения, а? – Кадашев хитро прищурился. – Барышни-то ведь попадаются хорошенькие? Неужели не тянет создать семью, детишек, пустить, так сказать, корни?

      Шацкий неопределенно пожал плечами.

      – Ну, знаете, Павел Иванович, пожалуй, пускать корни мне еще рановато, а на счет увлечений, поверьте, есть довольно женщин без этих брачных предрассудков. Меня такой вариант вполне устраивает.

      Кадашев покачал головой, мол, молодость, на что Шацкий насмешливо улыбнулся.

      – Дело, конечно, ваше, Никита Васильевич, как говорится, личное, – проронил по-отечески со знанием дела Кадашев. – Да только все ваши капиталы с собой вы не унесете, а вот для семьи – самое то. У меня пятеро детей. Пятеро! Но, кажется, будь моя воля, я бы и десять завел, – он невольно рассмеялся, чувствуя, как поплыла его голова от вина и при мысли о детях. – Но сейчас вот уже внуки пошли. По мне, так только ради этого и стоит так вкалывать. А? – он вопросительно посмотрел на Шацкого, который все также улыбался.

      – Вы сейчас говорите ровным счетом, как моя матушка, – Никита Васильевич тоже отозвался смехом, показывая белые зубы. – Я не спорю, хорошая семья – это надежный тыл. Но ведь, абы кого в жены-то не возьмешь! Да и не готов я добровольно надевать на себя кандалы и подрезать собственные крылья. Я слишком ценю свою свободу. Да и род моей деятельности не позволяет остепениться. Я волен выбирать любую из дорог, что лежат предо мной, и это чувство не сравнится ни с чем. Меня привлекает все новое и неизведанное, ведь я – искатель, а тут – жена! – он комично округлил глаза, произнося последнее слово, и снова рассмеялся, наблюдая за тем, как Кадашев покачивал седоватой головой, внимательно слушая. – Вы и сами должны понимать, что, ежели я женюсь, кто же будет двигать наш проект?

      – Да, пожалуй, для нашего проекта семья действительно станет обузой. Прости, Господи! – Павел Иванович снова набожно перекрестился. – И все же только ради своей семьи я и готов рисковать и начинать новый проект. Кстати, вы мне дали понять, что ваша экспедиция имела успех? – проронил Кадашев, как бы, между прочим, тихо радуясь тому, как ловко это у него получилось: вроде бы и просто поддержал разговор, не желая проявлять лишнюю заинтересованность. Ведь в разговорах о делах, он давно