Камни миров. Артем Бестер

обе рубки должны контролировать синхронность отсчета.

      – Слышу хорошо, Николай! Есть отметка в четыре минуты, – ответил Каримов, склонившись над микрофоном. – До минуты поминутная сверка.

      – Помню, Игорь! Вместе же инструкцию разрабатывали.

      Каримов взглянул на Купол и улыбнулся.

      – И то верно. Три минуты ровно! – сказал он и откинулся на спинку кресла.

      – Есть три ровно!

      – Ну все! Чу или хан!? – вполголоса произнес Игорь Михайлович.

      – Что? Что? – переспросил Сидоренко, отрываясь от созерцания «Купола».

      – Чу, или хан – это по-китайски, – объяснил Федор Панкратов. – Чет или нечет, да или нет, если хотите даже быть или не быть.

      – Две минуты, – дал отсечку Каримов.

      – Есть две минуты, – в голосе Сергеева чувствовалось напряжение. – Игорь, как у тебя?

      Каримов оглянулся. Сидоренко стоял у окна, вцепившись в поручень, словно в спасательный круг. Братья Панкратовы чуть пристав с мест внимательно следили за информацией на мониторах.

      – Нормально, Николай. Все работает. Сам как?

      – Лучше всех. Одна минута, – доложился Сергеев.

      – Есть одна минута, – подтвердил Каримов. – Отсчет каждые десять секунд.

      – Знаю.

      – Пятьдесят.

      – Есть пятьдесят.

      – Сорок.

      – Есть сорок.

      По телу Каримова пробежала холодная волна дрожи.

      – Тридцать.

      – Есть тридцать.

      – Двадцать.

      – Есть двадцать.

      – С пяти общий отсчет!

      – Пять, – голоса Каримова и Серегина слились.

      – Четыре.

      – Три.

      – Два.

      – Один.

      Мощная всепроникающая волна, рожденная в центре Купола, разорвала сверхпрочные стены, понесла, расщепляя всё до элементарных частиц, разбухла – ударив небо под дых, и зависла над землей ядовитым облаком, похожим на гигантский гриб.

      Глава 1. Рим. Лаура. Желтый камень.

      1

      Августо Рапоне шел по улице Фани. В простой серой холщовой рубахе и широких черных штанах он больше походил на фермера, приехавшего на сельскохозяйственную выставку, чем горожанина. Те, кто, встречая его, думал именно так, были недалеки от истины. До семьдесят четвертого года Августо, его жена Элеонора и дочь Лаура жили в деревеньке Сиена, стоящей на побережье Тразименского озера. В семьдесят четвертом грянул нефтяной кризис. Цены на бензин выросли до небывалых высот. Сельское хозяйство пришло в упадок и семейству Рапоне, без того едва сводящему концы с концами, ничего не оставалось делать, как продать ферму и переехать в Рим.

      Оставив за спиной перекресток Фани и Стрезе, Августо углубился в сектор частной застройки. Вскоре он увидел цель своего утреннего путешествия – огромный старый особняк с множеством террас и ажурных арок, утопающих в зелени плюща, виноградной лозы и акации.

      – Живут же люди… – пробубнил Августо, разглядывая фасад дома сквозь заросли кустарника. – Хоть бы одним глазком взглянуть, что там внутри.

      Дойдя