Невыдуманные истории от Жоры Пенкина. Книга 1. Криминал. Евгений Александрович Пекки

еще тогда, после первой совместной охоты, когда мы с Доктором узнали, что он работает в милиции, это несколько сдерживало наши отношения.

      Дело житейское, но скажите, кто из нас не сталкивался с людьми в серой милицейской форме, которые составили о себе отвратное впечатление? Волей-неволей негативный образ мента, хама и вымогателя поборов, который с началом горбачевской перестройки благодаря журналистской братии всё больше в народе приобретал искривленный оттенок, стал невольно распространяться вообще на всю эту контору. Однако вскоре мы поняли, что Жора Пенкин «мент правильный». К людям зря не цепляется, если к нему обратились – вопросы решает и может разрулить весьма сложную ситуацию. В то же время хулиганью, мелкому ворью и другой криминальной нечисти он спуску не дает. В мздоимстве он также замечен не был. Когда мы с ним познакомились, был он участковым оперуполномоченным в чине старшего лейтенанта милиции. Среди людей, с которыми он по жизни пересекался, я не помню ни одного человека, который бы о нем отозвался отрицательно, даже из тех, кто получил благодаря ему свой срок или угодил в ЛТП.

      Людей таких в жизни я встречал немного. Однако влекло друзей к нему не только его обостренное чувство справедливости. С ним было интересно общаться. Жора был очень начитанным человеком, что, согласитесь, в милицейской среде большая редкость. Он писал неплохие стихи, тренькал на гитаре, мог сбацать на рояле «Мурку» или «Цыганочку», исполняя их при этом зычным голосом. А еще он умел слушать людей. Может быть, это было связано с его профессией, но скорее всего просто он был так воспитан. Все его байки я услышал только потому, что у костра иной раз возникала тема, которую он мог прокомментировать, приведя какой-либо пример из собственной жизни. А еще он был умелым рассказчиком и некоторые эпизоды собственной жизни мог подать так, что иногда слушатели улыбались, иногда покатывались со смеху, а иногда скрипели зубами от злости. Случаи из рассказов, им от кого-то слышанных, он не любил упоминать или на них ссылаться. Частенько он заходил ко мне домой, благо жил я недалеко от его места работы. Я заваривал цейлонский чай, и он с удовольствием его выпивал, потихоньку прихлебывая из кружки. Чай он любил пить очень горячий. Как он говорил, «чтоб во рту кипяток булькал», подтрунивая надо мной, поскольку мне приходилось ждать минут десять, пока чай остынет. Впрочем, о вкусах не спорят.

      Сейчас подполковник Пенкин на пенсии и живет на другом конце города от меня. Встречаемся мы редко. Впрочем, когда я лежал в больнице после инфаркта, навестить меня он пришел.

      Я у него тогда и попросил разрешения написать о некоторых эпизодах из его жизни, которые я еще помнил. Ведь они были из милицейской жизни и того времени, когда перестройка в СССР только начиналась. Еще через пару-тройку лет российские люди уже и помнить не будут, что когда-то милиция была, а не полиция. Криминал в начале девяностых только еще начинал поднимать голову, а организованная преступность и коррупция были в стадии зарождения.

      Он разрешил. Так