Засека. Владимир Ильичев (Сквер)

смотрит и вниз.

      И, кстати, «летать» – только в пятом разделе —

      равно «щекотать высоту».

      Мы делаем то, что мы делать хотели,

      и будем хотеть… на лету.

      Сомали

      У меня – по гравёру в столетии каждом,

      и в кремле-змейсовете есть люди свои…

      Там, где любят Россию менты по бумажкам —

      я, как всякий пират, полюбил Сомали!

      Полюбил – по водице – догнать кораблишко,

      и обчистить до нитки друзей ментовских,

      чтобы те и другие сияли не слишком,

      чтобы тоже хлебнули супца из тоски —

      как придумали третьи друзья для народа,

      доедая на завтрак фруктовый салат.

      Заигралась ты, кодла – сменилась колода,

      паучиха вахтёрша – всё-всё заспала.

      Я помог добрым людям, поплакал, что – мало,

      и пошёл себе дальше родимой межой.

      А шпана мне бока между дел поломала,

      растереть бы шпану, да я мальчик – большой.

      В сельсовете тусуется верная кобра,

      и заметны в грядущем – закладки мои…

      А ведь сразу понятно, что мент – это образ,

      что в составе России – моя Сомали?

      Из фри

      Всё состоит из фрикций,

      это – железный факт.

      Любят принцессок принцы.

      С ветром играет флаг.

      Сердце любого зверя

      рвётся – туда-сюда.

      Снова придёт на берег,

      снова уйдёт вода.

      Ластик залез на принцип —

      и заскользил, чудак.

      Я же сказал, из фрикций

      всё состоит и так.

      Встреча, разлука, встреча —

      самый продлённый… миг.

      Схемка свободы вечна:

      крик – полушёпот – крик!

      Декотанс

      Сначала думай —

      потом шагай.

      Меня учили.

      Я сдал зачёты.

      Но свет латунный —

      упал за край

      в ночи… В ночи ли?

      Ты кто? За что ты?..

      Я безрассуден.

      Стучит мой мозг.

      Латунно-красный.

      Горящий, жадный.

      Кипящей сути

      в следах заноз —

      по капле грязной.

      Как хороша ты…

      Прости, что с крыши,

      прости за шаг —

      прощу за роспись

      моих остатков!

      …Латунно-рыжий

      летит кошак.

      Высокий хоспис.

      Сезон осадков…

      Сначала думай —

      потом шагай.

      Меня учили.

      Я сдал зачёты.

      Но свет латунный —

      оплавил край.

      Врачи… Врачи ли?

      Мне колют ноты.

      Всегдалеко

      Лиса и кот

      не виделись три века.

      Четыре – века?

      Может, целых пять.

      Так далеко

      Иркузы от Сквебека…

      Упало в реку

      слово «вдругорядь».

      Но чудо есть

      в осеннем