Одна неизменная истина. Таирин

отступила, на смену ей пришла боль, жгучая, нестерпимая… Эльф вцепился в волосы и склонил голову, сломлено и бессильно опустился на диван.

      – Ниольи!.. Ниольи… – с мольбой и страданием простонал он, не поднимая головы. – Глупая девочка… Куда? Куда ты так торопишься? – Ниотэн вскинул на неё полный боли взгляд. – Ты ещё такая юная! Ты же ничего не видела и не понимаешь в этой жизни, а уже всё решила для себя!.. уже выбрала – его!..

      – Прости меня… – Ниольи стало стыдно за то, как она вела себя только что, и за причинённую брату боль. Она села с ним рядом, обняла и положила голову на плечо. – Я не должна была говорить такое…

      – Неужели в Фиене мало хороших эльфов? – продолжил Ниотэн, будто не слыша её извинений. – Любой из них красивее твоего Иддина, и среди них множество надёжных и ответственных, талантливых в своём деле, кто смог бы защитить тебя и обеспечить спокойную жизнь…

      Лицо Ниольи как-то болезненно и зло искривилось, когда она услышала это.

      – Всё у тебя так просто, – прошептала она тихо, но отчётливо.

      Она не делилась с братом этими мыслями и сама старалась не думать, но сейчас он, хоть и вовсе того не желая, глубоко задел её случайными словами…

      У Ниольи не было ни друзей, ни подруг. Были только приятели и знакомые, с которыми можно перекинуться несколькими фразами из вежливости, попросить помощи или оказать её, конечно, если это не будет очень уж трудным делом. Ниольи не стремилась дружить с другими эльфами, но старалась никого не обижать и по мере сил всегда оказывать поддержку. И многие считали её хорошей и доброй девушкой, но уж очень замкнутой, а потому непонятной для остальных.

      Сама Ниольи замкнутой себя не считала. Чтобы никого не обидеть, она не хотела открыто показывать и говорить, что с другими эльфами ей было… неинтересно. Дома она вышивала, совершенствуя свой навык, и пела, чтобы заполнить тишину. Когда Ниотэн или кто-то из торговцев по её просьбе привозили ей книги, она уходила в чтение. Иногда писала стихи, но всегда оставалась недовольна результатом, и потому не показывала даже брату. Ей не важно было, как дела и здоровье у соседских детей – если плохо, к ней обращались за помощью, и она помогала. Её не интересовало, какого оленя удалось подстрелить вчера одному из охотников, и был ли он больше, чем рекорд прошлого года. Она не хотела знать, как развиваются отношения у той светловолосой официантки из трактира и младшего сына кузнеца – часто не могла припомнить имён тех, с кем прожила в одном городе долгие годы. Постепенно эльфы и сами перестали пытаться навязывать ей своё общество.

      В её возрасте девушки давно гуляли с юношами, конечно, не заходя дальше объятий и держания за руки, узнавали друг друга, расставались, когда понимали, что характеры их несхожи, или когда пропадал интерес, и через время сходились с кем-нибудь другим. Нормальное, естественное течение жизни, но Ниольи оно обошло. Ей казалось, она недостаточно хороша и привлекательна, раз этого с ней не происходит, но, будучи честной с собой, признавала – мало с кем она согласилась бы пойти