Медленнее, ниже, нежнее… (сборник). Татьяна 100 Рожева

клавиши… Интересно, он тоже трахает баб в отелях, между актами включая какой-нибудь CNN? Нет… только не он… Она плавилась возбуждением, представляя, как задержится после концерта, как подойдёт к нему и просто признается на своем железобетонном советском английском, что очень возбуждена… Дальше фантазия не шла, наверно потому, что фантазия не умеет настолько отрываться от жизни…

      Пальцами в прохладном мирамистине она словно перебирала клавиши, параллельно думая о том, что с презервативом все же меньше проблем. Но этот претендент «резину» не признавал.

      В белом гостиничном полотенце она вернулась к мужчине, лежащему на кровати. Он, в очках на напряжённом лице читал телевизор.

      – Я же сказала выключить! – разозлилась она.

      – Но там же… – начал он, но осёкся, дёрнул вытянутой рукой с пультом, как выстрелил. – Ну, что, красота, на посошок? – он обнял ее за бёдра и притянул к себе.

      Она улыбнулась и незаметно вздохнула…

      Одноклассник

      Лёша Теплов был выдающимся учеником. Не заметить его в классе было трудно, разойтись с ним в дверях – невозможно. Он был толстым. В начальных классах – румяным колобком, в старших – калорийным батоном. Его дразнили обидными прозвищами, но он никогда не отвечал, молча собирая обиды в копилки своих маленьких глазок. Когда главный зачинщик издевательств сломал обе ноги, упав с гаражей и отстав на год, «отстали» и другие. Сохранилась лишь кличка «Теплуха».

      Теплуха был нужным и даже общественно полезным. Самостоятельная по биологии? Спиши у Теплухи! Чем в классе воняет? Теплуха воздух испортил! Сколько надо водки на «Последний звонок»? Если поить Теплуху – разориться можно!

      Вечный безнаказанный повод для шуток – незаменимый человек в классе. Что сам он думал об этом – никто никогда не спрашивал.

      Перед «Последним звонком» мы с подругой делали стенгазету. Фото первоклашки – цветочки, тетрадки, кораблики как символы предстоящего жизненного плаванья – фото выпускника. И так – все двадцать восемь физиономий одноклассников. Плюс стихи, обещания, благодарности. Для стенгазеты Теплуха сдал три фотографии. Он, метр в диаметре, с букетом гладиолусов; он, полтора метра, с гвоздичкой; и он, без цветов, примерно метр семьдесят.

      «Гляди, как прикольно, – заметила подруга, рассматривая снимки. – Все пацаны повзрослели: были малышами, стали парнями, а Теплуха просто укрупнился…»

      В праздничный день мы пришли в школу заранее, чтобы налепить стенгазету на стенд. На ступеньках одиноко курил Теплуха. Всё его сдобное тело, плохо сдерживаемое тесноватой школьной формой, вываливалось из общего настроения прощания с «альма-матерью». Спелые плоды теплухиных щёк розовели на плодоножке воротничка, маленькие глазки светились радостью.

      – Теплуха, ты чего такой довольный? Праздник-то грустный, прощание со школой! Или ты уже мечтаешь влезть в джинсы? А влезешь? – привычно пошутила подруга.

      К нашему удивлению Теплуха не промолчал, а выпустив из розового носа