Спартак. Рафаэлло Джованьоли

богами Олимпа и ада не передать никому, и даже Верресу, ничего из того, что я узнал и что произошло между нами, мне кажется, что вы можете подарить мне жизнь и дать мне свободно уйти.

      – Не торопись, добрый Сильвий, мы об этом еще поговорим, – иронически возразил Крикс.

      Подозвав к себе семь или восемь гладиаторов, он им сказал:

      – Выйдем на минуту.

      Он вышел первый, крикнув тем, кто оставался:

      – Стерегите его!.. И не делайте ему ничего дурного.

      Гладиаторы вышли из комнаты и через другую, длинную широкую комнату харчевни прошли в переулок.

      – Как поступить с этим негодяем? – спросил Крикс у своих товарищей, когда все остановились и окружили его.

      – Что за вопрос?.. – ответил Брезовир. – Убить его, как бешеную собаку.

      – Дать ему уйти, – сказал другой, – было бы все равно что самим донести на себя.

      – Сохранить ему жизнь и держать его пленником где-нибудь было бы опасно, – заметил третий.

      – Да и где мы могли бы его спрятать? – спросил четвертый.

      – Итак, смерть? – спросил Крикс, обводя всех глазами.

      – Теперь ночь…

      – Улица пустынная…

      – Мы его отведем на самый верх холма на другой конец этой улицы…

      – Mors sua, vita nostra[66], – заключил в виде сентенции Брезовир, произнося с варварским акцентом эти четыре латинских слова.

      – Да, это необходимо, – сказал Крикс, сделав шаг к дверям кабачка, но тут же остановился и спросил: – Кто же убьет его?

      Никто не дал ответа, и только после минуты молчания один сказал:

      – Убить безоружного и без сопротивления…

      – Если бы у него хотя бы был меч… – сказал другой.

      – Если бы он мог или хотел защищаться, я бы взял на себя это поручение, – прибавил Брезовир.

      – Но зарезать безоружного… – заметил самнит Торкват.

      – Храбрые и благородные люди, – сказал с явным волнением Крикс, – достойные свободы! Однако необходимо, чтобы для блага всех кто-нибудь победил свое отвращение и выполнил над этим человеком приговор, который произнес суд союза угнетенных.

      Все замолчали и наклонили голову в знак смирения и повиновения.

      – С другой стороны, – продолжал Крикс, – разве он пришел сразиться с нами равным оружием и в открытом бою? Разве он не шпион? Если бы мы его не накрыли в его тайнике, не донес ли бы он на нас через два часа?.. И не были бы все мы брошены завтра в Мамертинскую тюрьму, чтобы через два дня быть распятыми на кресте на Сессорийском поле?..

      – Правда, правда! – подтвердило несколько голосов.

      – Итак, именем суда союза угнетенных я приказываю вам, Брезовир и Торкват, убить этого человека.

      Оба названных гладиатора наклонили голову, и все с Криксом во главе вернулись в харчевню.

      Сильвий Кордений Веррес, ожидая решения своей судьбы, не переставал дрожать от страха. Минуты ему казались веками. Он устремил взор, полный тревоги и

66

 Смерть его – наша жизнь. – Примеч. автора.