Туман. Мигель де Унамуно

Жил он со слугой и кухаркой, давними обитателями этого дома, чьи родители также когда-то служили семье Пересов. Слуга и кухарка были женаты, но бездетны.

      Едва слуга открыл ему дверь, Аугусто спросил, не приходил ли кто в его отсутствие.

      – Нет, хозяин.

      Их диалог был чисто ритуальным: гости к Аугусто практически не наведывались.

      Он прошел к себе в кабинет, взял конверт и надписал его: «Сеньорине донье Эухении Доминго дель Арко. В собственные руки». Затем поставил локти на стол, подпер голову руками и, склонившись над чистым листом бумаги, закрыл глаза. Так он тщился вспомнить облик Эухении, но, поскольку он не успел толком ее рассмотреть, пришлось дать волю фантазии. Трудолюбивое воображение нарисовало ему размытую, окутанную грезами фигуру.

      И Аугусто уснул. Уснул, потому что ночь накануне провел без сна.

      – Молодой господин!

      – А? – воскликнул он, очнувшись.

      – Уже подали завтрак.

      Голос слуги разбудил – его самого или его аппетит? Психологические загадки! Так думал Аугусто по дороге в столовую: ох уж эта психология!

      Он с наслаждением съел свой обычный завтрак: омлет из двух яиц, бифштекс с картошкой и сыром грюер. Запил все это кофе и устроился в кресле-качалке. Закурил сигару, поднес ее к губам и, мысленно воскликнув «О, моя Эухения!», задумался о девушке.

      – Моя Эухения, да, моя, – размышлял он вслух, – это та, которую я воссоздаю наедине с собой, а не та, другая, из плоти и крови. Не та, которая у меня на глазах промчалась мимо моей двери, как случайное видение, не та, о которой я расспрашивал привратницу. Случайное видение? А бывают неслучайные? В чем заключается логика видений? По той же логике возникают фигуры в дыму сигары. Случай! Случай – внутренний ритм мира, случай – душа поэзии. О моя случайная Эухения! Сама жизнь, скромная, монотонная, неброская, есть пиндарическая ода, сотканная из тысяч повседневных мелочей. Повседневность! Хлеб наш насущный даждь нам днесь! Дай мне, Господи, тысячу пустяков на каждый день. Мы, люди, не подвержены ни великим страданиям, ни великим радостям, потому что те приходят к нам, окутанные густым туманом мелких событий. А жизнь – это именно туман. Туманность. И вот из этого тумана появляется Эухения. А кто такая Эухения? Ох, я попал в сказку, которую давно искал. А пока искал, она сама меня нашла. Может, так и совершаются находки? Когда человек находит видение, которое давно искал, не значит ли это, что видение, проникнувшись его упорством, выходит ему навстречу? Разве не выплыла Америка навстречу Колумбу? Разве Эухения не явилась сюда в поисках меня? Эухения! Эухения! Эухения!

      И Аугусто принялся во весь голос звать Эухению по имени. Слуга, который как раз проходил мимо столовой, возник на пороге с вопросом:

      – Звали, сеньор?

      – Нет, тебя – не звал! Но послушай, тебя ведь Доминго зовут?

      – Да, хозяин, – ответил Доминго без тени удивления.

      – А почему именно Доминго?

      – Потому что так назвали.

      Хорошо, очень хорошо, сказал себе Аугусто, нас зовут как назвали.