Во тьме. Рассказы и миниатюры. Сайд-Хасан Кацаев

Виталий Борисович.

      Поэтому, считаю необходимым еще раз уточнить: главное – не в том, когда и где родился тот или иной национальный герой (конечно, знать это полезно!), суть в том – каким он был человеком. Семь греческих городов боролись за право называться родиной Гомера. В истории немало таких примеров. Если бы они не были достойными людьми, кто бы сегодня оспаривал их происхождение? Завистливые, кичливые, подлые, жалкие людишки не нужны никому: ни шалинцам, ни майртуповцам, ни курчалоевцам…

      И тут я подумал: «Нельзя допустить, чтобы эти рассказы пылились где-то в архиве, дожидаясь, что через сотню лет, возможно, рука исследователя докопается до них. То, что вовремя не записано с указанием имен героев и автора, превращается в сказку: жил-был, говорят, некий Мулла-Насреддин… Раз уж я решил написать о Гордом Закри, почему бы не опубликовать эти заметки и сделать достоянием людей?»

      Эти миниатюры могут представлять интерес как для юных читателей, так и для более взрослых. Будет что рассказать на досуге. Кто знает, может быть, еще живы и потомки Закри.

      Так появились двенадцать рассказов, «Предисловие» и «Послесловие».

      В лесу

      Никто не верил Закри. Даже родной отец. Ему порядком поднадоел характер сына. Что не поручишь ему, все делает одной рукой! А вторая – всегда на боку. Гордый! Дурной нрав, считал отец. Глупое чванство!

      Однажды он послал Закри в лес за дровами, желая испытать его. Закри считал любой физический труд унизительным для своего достоинства. Но не стал перечить отцу. Одной рукой запряг лошадь и, подбоченившись, выехал со двора. Отец тайком последовал за сыном, решив уличить его в притворстве. Но увиденное поразило его! Закри, упершись рукой в бок, другой рубил сухие ветки и подтаскивал их к телеге. Отец молча вернулся домой и больше не принуждал его к работе, предоставив сыну полную свободу.

      – Такова, видимо, воля Божья, – решил он.

      Скромность

      Закри был высокого роста. Тонкий стан, большие усы. К еде неприхотлив. Какие бы яства не стояли перед ним, он всего лишь два-три раза откусывал. В гостях, чтобы не обидеть хозяина, он разрезал пополам яичный желток и довольствовался одной половинкой. Как бы долго не длились свадьба или вечеринка, Закри не вставал с места. Не менял даже позы, словно был изваян из камня. Сидел он, обычно, запрокинув ногу на ногу. Выходить из общей комнаты считал неприличным, боясь, что его кратковременное отсутствие может быть истолковано превратно. (Нелегко человеку идти по избранному пути, никому не давая повода злословить. Поэтому, наверное, народ и почитал его. Сегодня некоторые поступки Закри могут показаться высокомерными или глупыми. Настолько меняются со временем обычаи, традиции и сознание народа).

      Но находились еще те, кто не верил Закри.

      «Как можно жить, так мало питаясь? Разве он не человек?» – думали они.

      Одной из них была соседка Закри. Одинокая старушка. Она позвала Закри будто бы по делу. («Трудно женщине, когда в доме нет помощника». ) Затем сказала,