Storyverse. Олег Дмитриевич Трушков

их лишь шестиугольные столбы. Такой был обычай похорон в этом мире. Но те две… были другими. Как завороженный, юноша отделился от остальной процессии и пошёл на тот холм. На возгласы друзей он никак не реагировал, так что остальным пришлось следовать за ним.

      Придя к двум неизвестным крестам, Оливер присел на одно колено и провёл по ним рукой.

      –Ну что, кто это, господин? – спросил Сиэль тревожным голосом.

      Тревожилась она потому, что не чувствовала абсолютно никаких эмоций от Оливера, что была даже более странно, чем их переизбыток. В ответ на это, он сказал:

      –Тут нет текста. Вообще нет. Словно его никогда не было. Но…

      –Ну вот, видишь. И нечего было сюда переться.

      Шон, сказав это, пожал плечами и улыбнулся. Однако, Клэйн продолжил:

      –…но тут похоронены Людвиг и Марта. Я чувствую это.

      –Людвиг?… Марта?… кто это такие? – спросила крылатая.

      Но её муж не ответил. Вместо этого он медленно встал и взялся руками за свою голову. Всякие эмоции покинули выражение его лица, а скопы чёрной энергии окружили его, поднимаясь снизу-вверх.

      –Сиэль, быстро, предотвращаем нервный срыв!

      Сказав это, ангелица обняла своего супруга, а Сиэль направила на него руку, и чёрная энергия стала перетекать от Оливера к Сиэль, от чего та испытывала сильную боль. Это была энергия эмоций, но столь сильная, что даже такие, как эта служанка, не могли её нормально «переваривать». А Шон… просто стоял рядом и непонимающим видом – у него на глазах это был первый «нервный срыв» его друга. Вскоре, тёмная энергия перестала выделяться, и глава семейства упал без сознания. Цираэль аккуратно положила его голову себе на траву, и они с Сиэль облегчённо вздохнули. Слуга протёрла лоб – у неё вспотела вся голова. Тяжело дыша, она сказала:

      –Такой ненависти я ещё никогда не чувствовала в нём… даже в тот день, 162 года назад… ненависть к человеку, по имени Герда… есть идеи, кто это, госпожа?

      –Ну… за 162 года, возможно, он и встретил кого-то с таким именем, но я не представляю никого, к кому он смог бы чувствовать такую злобу! Ладно, будем потом разбираться. А пока, Шон, вскрой его и вычерпай гной. При таких срывах из его сердца выделяется много вредного вещества… чем бы оно ни было. Не бойся, можешь не зашивать. Само зарастёт.

      Шон, уже успокоившись, ухмыльнулся, достал из-под халата скальпель и перчатки, после чего сказал: «Для близкого друга бесплатно». Дальше он подошёл к Оливеру, лежащему на земле, присел рядом с ним и стал медленно разрезать его грудную клетку. Изнутри, словно фонтаном, полилась чёрная жидкость, которую Шон, полностью открыв рёбра, стал вычерпывать, собирая в баночки. «И откуда у него столько медицинских предметов под халатом хранится?», подумала Цираэль. Наполнив уже 3-ью литровую банку, Шон выдохнул и встал. Его перчатки и рукава до локтей были покрыты этим чёрным гноем. Он сказал:

      –Хорошо, что у меня ещё 10 таких халатов есть в запасе. Ладно, я закончил.

      Он убрал 5 скальпелей, а именно столько пришло в негодность после этой «операции», в вакуумный пакет