Только лучшее. Даниэла Стил

такая красивая и такая равнодушная… чужая.

      – Да, Бернард, думаю, это так, – а потом как нож в сердце: – Я хочу на какое-то время уехать в Калифорнию. Дик обещал устроить для меня кинопробы, и, возможно, я смогу сняться в его фильме.

      Берни достал сигарету, хотя курил очень редко.

      – Ты никогда не говорила, что хочешь сниматься в кино.

      Но в этом был резон: такое лицо и такую фигуру грех прятать, журнальных обложек ей явно недостаточно.

      – Я не думала, что тебе это интересно.

      – Значит, для начала ты хотела выжать все что можно из «Уольфс»? – Он никогда не говорил с ней таким тоном и на подобные темы. Она в нем больше не нуждалась, и, по правде говоря, это было обидно. Берни пересек комнату, остановился и посмотрел на нее сквозь облачко дыма. – Смотри не пожалей: не делай ничего второпях.

      Берни готов был ее умолять подумать, но знал, что это бесполезно: она уже все решила.

      – Я уезжаю в Лос-Анджелес на следующей неделе.

      Берни кивнул и вернулся к окну, с тоской взглянул на море и, повернувшись к Изабель, с горечью улыбнулся:

      – Это место, наверное, заколдованное: отсюда все в конце концов уезжают на запад. – Он вспомнил Шейлу. – Может, и мне стоит туда отправиться?

      Изабель рассмеялась:

      – Нет, Бернард, твое место в Нью-Йорке. Все самое захватывающее, интересное и живое, что здесь происходит, связано с тобой.

      – Но, похоже, тебе этого было недостаточно, – заметил он печально.

      Она посмотрела ему в глаза:

      – Дело вовсе не в тебе. Если бы я хотела чего-то серьезного… то лучше тебя было бы не найти.

      – Я никогда ничего и не предлагал.

      Но они оба понимали, что это лишь вопрос времени, поэтому, глядя на нее, Берни почти жалел об этом. Ему хотелось быть более эксцентричным, раскованным, иметь возможность самому исполнить ее мечту.

      – Бернард, я просто не вижу здесь для себя будущего.

      Она уже видела себя кинозвездой. Через три дня после того, как они вернулись из Ист-Хэмптона, она уехала. Свои вещи Изабель упаковала куда аккуратнее, чем когда-то Шейла, причем забрала с собой все брендовые вещи, подаренные Бернардом. Сложила все в фирменные чемоданы и, не дожидаясь его, ушла, оставив записку. Забрала она и четыре тысячи долларов, которые лежали в ящике письменного стола. Изабель назвала это «небольшой ссудой» и не сомневалась, что он «поймет».

      Она прошла кинопробы, и ровно через год вышел фильм с ее участием. К тому времени Берни уже не было до нее дела, он стал закоренелым холостяком. В его жизни были модели, секретарши и менеджеры, он встречался с женщинами в Италии, Франции, Штатах. Сначала стюардесса, потом художница, светская львица… но ни одна из них его не заинтересовала по-настоящему, лишь дань физиологии. Он задавался вопросом, случится ли это когда-нибудь с ним снова. При воспоминании об Изабель он теперь ощущал лишь досаду. «Небольшую ссуду» она, конечно, так и не вернула, а вот прихватить золотые часы «Пиаже», пропажу которых он обнаружил гораздо позже,