Аккрециозия. Андрей Касатов

не просыпался на двадцатые. – вспомнил я.

      Мы молча переглянулись. Каждые обдумывал что сказать. Но никто не решался озвучить свои мысли первым.

      Получается, окно её гибели стало довольно точным, между пятнадцатыми сутками и семнадцатыми. Если Вадим просыпался. Осталось понять, почему он не заступил снова на дежурство. Колкая тревога вновь проснулась в груди.

      – Вадим и на пятнадцатые не заступал на дежурство. – разрушил все Пылаев. – Как и я на десятые. А сразу пошел спать.

      Мы изумленно уставились на него. Юра равнодушно развел руки в стороны.

      – Ребят, это стандартный маршрут. Ничего проще него быть не может. Даже маневр, который мы делаем предсказуем. Плюс-минус Когитатор всегда будет нас в это время. Хотели проскочить, но не получилось. Теперь идем в обход. Единственная странность за весь полет – автоматика фиксирует массивный объект, оттого обход будет еще длиннее, чем обычно. Но тут скорее всего, сбой в мозгах. Просто предосторожность.

      – Это же легко проверяется. Кто сколько дежурил. Есть же записи смен. Вас же за это легко накажут… – сказал Коля.

      Пылаев только улыбнулся на это.

      – Тогда весь флот придется выгонять. Если за такое увольнять или наказывать.

      – И ни одной камеры на корабле. – сказал я.

      – Да не, камер много. Но не каждый же угол ими завешивать.

      – Резонно. И я бы даже согласился, если бы не труп в соседнем отсеке.

      – Это да. – сказал Пылаев. – Это да.

      – Почему мы не можем ее убрать? Это как-то неправильно. – вновь заладил свою песню Коля.

      – Куда? У нас есть морозилка или морг?

      – А нет? – спросил я.

      Юра посмотрел на меня красноречивым взглядом. Коля ни секунды не думая останавливаться, продолжил.

      – Может мы осмотри ее каюту?

      – Нельзя. Все опечатано до появления следственной группы.

      – Тут-то мы вспомнили о правилах.

      С этими словами Коля выбрался из геля. Пылаев шумно вздохнул, надел фуражку и опустился в соседнее кресло.

      – Сообщение уже ушло на Митридат. Все официально. Можете, конечно, заглянуть, но как это будет выглядеть со стороны? В глазах следаков? Вы рылись в ее вещах? Так получается? Бывший и кто? Коллега?

      Нейрогель вспыхнул в последний раз и окончательно потух.

      – Вот-вот.

      Коля, пошатываясь собрал звенящие бутылки, обнял упаковку с пивом с кардамоном и прижал к себе.

      – Пойдем, Тем. Нам в рубке находиться нельзя.

      – Пойдемте, коллега. – сказал я.

      И мы ушли, оставив Пылаев наедине со своими мыслями.

      ***

      Мы шли с ней по залитому светом проспекту на Персеполисе. Высоко над нами кружили белые птицы. А еще выше в лазурном небе пропадали, уходя вдаль тяжеловесные корабли. Небо над городом жило своей жизнью, всюду сновали машины, кружили яхты и прогулочные катера.

      Внизу, параллельно проспекту, у самых корней домов ветвились, разбегаясь многочисленными развязки дорог. Несмотря на выходной они были запружены транспортом.

      Всюду