Станция. Георгий Викторович Протопопов

в аномалии. Неважно, в какой и что это вообще значит. Провалился за горизонт событий, так сказать. Серьёзно? Очень серьёзно, но смеяться всё равно хочется, и Олег знал, что может и засмеяться, сорваться нахрен. Не знал только, сможет ли потом остановиться. Поэтому топай. Как по минному полю, потому что это, скорее всего, так и есть. Посмотрите: недавно только проснулся (если проснулся), а уже весь зачуханился, ободрался в кровь, вообще как побитый. А что дальше будет? День только начинается. Страшно подумать.

      Неужели на самом деле всё так херово? Даже не верится. Олег непроизвольно дернул головой, словно в инстинктивной попытке отогнать от себя дурные, как наваждение, мысли. Пот тёк с него в три ручья, он тяжело дышал, как после бега, хотя едва-едва двигался. И сухость во рту всё более давала о себе знать, мысль о воде постепенно приближала его к чисто физическому страданию, становясь весомей, всеохватней, суровей. Чем дальше, тем менее пугающей казалась идея вернуться на вокзал. По крайней мере, там по-любому должны быть краны, хотя бы в туалетах, а это значит – вода. Пусть даже не питьевая, но уже какая разница.

      Но это так, мысли ни о чём. Сейчас есть другие задачи. Необходимо кое-что проверить, и он не собирался отступать из-за банальной жажды. Небось не помрёт.

      Так он крался, вот именно что крался вперёд, сошёл с бетона платформы на горячий тёмный асфальт обычной дороги, тянущейся вдоль приземистых строений и запасных тупиковых путей к далёкой и недостижимой пока башне. Строения, преимущественно кирпичные, по левую от него руку отличались неизменной мрачностью, запущенностью, напоминая чем-то бараки концлагерей. Но такую картину можно было встретить в любом городе или посёлке, и это было печально, но ничуть не удивляло. Ещё он видел на отрезках никуда не ведущих путей разрозненно стоящие вагоны. Похоже, вставшие навечно, поскольку весь их вид говорил о том, что они предназначены под жильё или под бытовки. Но ни одного локомотива, ни одного маневрового поезда, ни одной разъездной лаборатории, ничего, что давало бы ощущение жизни и работы. И никого.

      Кое-что ещё привлекло внимание Олега, и он стал двигаться наискосок к новой цели, так же крадучись, что со стороны могло показаться комичным, о чём он знал и смеялся бы и сам, но такое желание, к счастью, уже прошло. На секунду он задержался, чтобы оглянуться на пройденный путь. Не дальше ли он уже прошёл в эту сторону, чем в любую другую? Может быть. Хоть что-то обнадёживающее. Мимоходом он подумал и о том, что покажись сейчас откуда-нибудь хотя бы один человек, Олег перепугается до усрачки – настолько окружающая пустота вошла в него как данность, стала ужасающе привычной, но не могла ещё заставить смириться.

      То, к чему он шёл сейчас было грузовой машиной. «Газ-66» с зелёной будкой и надписью «путеремонтная» на ней. Фургон стоял к нему боком и выглядел очень странно. Но боком это не то, что сбоку. Грузовик стоял впереди и слева, и Олег гадал про себя: дойду или не дойду? Это была очень важная, сродни судьбоносной мысль, настоящая проблема, но сказал бы кто-нибудь вчера, какой бред будет его занимать… а что делать, если