Зайцы путают следы. Ирина Катина

пропавшей Врачевой.

      – Вы об этом говорили вашему хозяину? – спросил майор.

      – А смысл жаловаться, мы как работали, так и продолжали работать, нам надо семьи кормить, детей поднимать. Склоки ни к чему хорошему не приведут, просто старались её не замечать.

      – Я понял, что в работе помощи особо не было, деловых качеств ноль, а как о человеке, что можете про неё сказать?

      – Да она мало что рассказывала, так, что беженцы они, мама у неё инвалид, дочь студентка, муж на стройке работает. Мы даже не можем толком сказать, сколько ей лет, скрытная она какая-то, – задумчиво проговорила Вера.

      – Что вы имеете в виду, скрытная? – задал очередной вопрос майор Вавилов.

      – Про себя редко что рассказывала, но во всех разговорах участвовала. Например, начнем мы между собой обсуждать что-нибудь, домой позвонишь, новостей всегда много, и вот она начинает: «Вот вам хорошо, у вас своё жильё есть, пусть у черта на рогах, но оно есть, а она бедная всю жизнь скитается, даже мебель себе понравившуюся купить не может, квартира съёмная, куда потом мебель девать». Также у кого-нибудь из нас заболеет кто-то из близких, так она опять начинает: «Подумаешь, заболели, это лечится, а вот у неё мать, сколько операций сделали, а толку нет, всё хуже и хуже, и все разговоры такие». Вроде ей надо посочувствовать, но как-то не очень хочется, – рассказывала Вера.

      – Да, было такое. Все живут хорошо, просто припеваючи, а вот ей действительно тяжело, и помощи ждать неоткуда. Всю жизнь вынуждена скитаться из одного города в другой, и уже сама не может вспомнить, сколько городов с семьёй поменяли, – вступила в разговор Лида.

      – И когда ей резонно заметили, что не место красит человека, а человек место. Все с чего-то начинали, купи хоть какое-то жилье, а потом уже улучшай свои жилищные условия, на крайний случай ипотеку возьми, а жаловаться на жизнь всегда проще, чем что-то делать, – продолжила Вера. – Она так обиделась, как будто её прилюдно высекли розгами на площади.

      – Но некоторые наши девочки ей активно сочувствовали, вы, Юрий Алексеевич, не подумайте, что мы с Верой чёрствые, нет, у нас истории тоже будь здоров, но мы впряглись и работаем, – дополнила Лида.

      – Девушки, а скажите, пожалуйста, что ещё говорила Врачёва?

      – Говорила она мало, но иногда вела себя странно, – задумчиво проговорила Вера.

      – В чем это проявлялось? – спросил Вавилов.

      – Она шарахалась от темно-синих автомобилей. Точнее, от пассажиров таких машин, – быстро выговорила Лида.

      – Да, вы ведь были в магазине и видели, что у нас окна большие, и с улицы видно, что в магазине происходит, и из магазина видно, что на улице делается. Вот в какой-то из дней наша Юля со всех ног бежит в подсобку, можно подумать, обычный рабочий момент, но нет, минуту назад она стоит вместе с нами, разговаривает, потом резко меняется в лице и со всех ног бежит в подсобку под любым предлогом, то пакеты закончились, то надо товар подставить. Пытались у неё спросить, что случилось, но она отшутилась, якобы нам показалось. И мы стали наблюдать,