Мигель и Марисол. Антонио Микулич

на его крик, и пес толкнул его в грудь. Мигель встал и еще раз позвал хозяина. Хотя все говорило о том, что в доме никого нет. Собака спокойно смотрела сбоку на него и на сестру. «В любом случае, нам надо ночевать. Придет хозяин, разберемся. Вроде все мирно, без странностей. Хотя!»

      И тут Мигель понял.

      – Марисол! Медленно выйди из дома, пожалуйста!

      Сестра посмотрела с легкой улыбкой, понимая, и уверенно пошла опять к собаке и, опустившись перед ней на корточки, начала лохматить ее с двух сторон. Пес сказал: «Ву» и фыркнул ей в лицо. И опять волна мурашек прокатилась по мигелевой спине. Пес смеялся?

      – Выйди за калитку, пожалуйста. Туда, за загон, за двор.

      Марисол встала и вприпрыжку побежала назад за оградку для невидимых барашков. Допрыгав до туда, она села на большой серый с лишайником камень лицом к дому. Мигель плавно зашел за линию пса, поднялся на порог, переступил его и повернулся, показывая намерение двинуться назад. «Мяу» – послышалось из дома. Собака не смеялась. Она просто смотрела на Мигеля. Точнее она не смотрела, она взглянула ему в глаза, и вдруг скачками, словно медвежонок, вскидывая обе передние лапы вверх, поскакала к девочке. Там она свалила ее с камня, и они начали визжать и бороться. Мигель смотрел на это не без напряжения.

      Марисол приехала к нему верхом. Собака посмотрела на Мигеля, и острое чувство то ли тревоги, то ли какого-то несоответствия стало нестерпимым. Мигель соскочил с крыльца, быстро вышел за территорию участка, обернулся, посмотрел на всадницу и ее «коня», даже не обернувшегося на него, и побежал в дом.

      В прихожей можно было раздеться. Они стояли вдвоем и вешали куртки на крючки. Ботинки они сняли у самого порога. Влево была дверь в комнату. Открытая. Там был большой стол посередине, шкаф, сундук и большая широкая лавка. Вторая комната была слева. Там стояла деревянная кровать, полки и стол. Из нее был выход на задний двор. А кухня была впереди. Там тоже был столе. И два стула и без двери. На столе дымился чан. Черный хлеб лежал рядом, и запах свежей выпечки наполнял комнату. В животе заурчало. Сквозняк пробежал волной по шторам на кухонном окне и дверь почти бесшумно закрылась. Они обернулись, собаки в доме не было. Кошка запрыгнула на стул и подогнула хвост. Два глаза почти светились. На столе горела лампадка. Пахло деревом и хлебом.

      – Здравствуйте! – сказал Мигель!

      – Мяу – сказали со стула и провели лапой по глазу от переносицы в сторону и вниз. Потом лизнули лапу и повторили движение. Зеленые пуговицы смотрели на детей. Девочка опять почувствовала тепло, как при первом взгляде на собаку, но другое. Мигель решил не чувствовать. Он осмотрел стены и углы помещения. Резкая мысль полоснула холодком по спине. Он оглядел прихожую, пол, полки, заглянул в комнату. Одежды не было. Обуви не было совсем. В доме было чисто, как после генеральной уборки. Марисол поймала его взгляд. И вдруг посмотрела на него так, как тогда в карете. С колечком в руке. Так и не надетым на палец. Невозможно взрослее и красивее. Она прошла мимо него, коснувшись