Мигель и Марисол. Антонио Микулич

тем, кому она нужна. Но ведь его никто не знал. Не было в почете презрение. Или высокомерие. Ко всем относились, как к себе. Все более-менее понимали, что ты сам можешь оказаться в плачевной ситуации или наделать ошибок. От сумы да от тюрьмы, как говориться…

      – Поэтому к нему не было негатива. Была еще одна причина. Он смог прийти. А прийти могли лишь очень сильные личности. И третье, он никогда не отказывал в помощи. Он видел любую трудность в людях и помогал, как мог. Он был очень чутким, проницательным, если хотите. Если кому было грустно или обидно, от чего-то, он умел разговорить и разогнать обиды или тоску.

      – Он сидел на площади там, где был парадный вход во дворец. У дворца была ограда. Туда зайти без разрешения нельзя было.

      – Он был хороший? – спросила Марисол.

      Исабель посмотрела на девочку своими лучистыми глазами и продолжила.

      – Однажды королева потеряла любимую сережку. Это был подарок короля, когда он еще был принцем из соседнего королевства и привез ей на бал. Очень стеснялся и не знал, что делать. Они еще с детства знали друг друга. Потеряла на рынке где-то. Она тоже ходила на рынок и выбирала продукты для детей в больнице. И, когда она возвращалась, нищий из-под капюшона сказал ей: «Ваше Величество, Вы так огорчены чем-то?» Она увидела его, без ничего, замерзшего в своем хитоне, с куском черствого хлеба в мешочке, и, хоть была погружена в раздумья, обратила на него внимание. «Почему ты так думаешь?»

      – Ваша душа очень грустит. По вещи, которая вам очень дорога. Это видно. Не надо быть большим психологом.

      – Почему вы тут? Ваша речь явно не выдает неграмотного горемыку.

      – Образование труднее промотать, чем успех и карьеру, Ваше Величество.

      – Так почему ты здесь? Разве тебе не предлагали работу или кров?

      – Что-то не так со мной. Я могу Вам прочесть лекцию о жалости к себе или апатии, переходящей в депрессию. Формах психологической защиты в виде самобичевания. О конфликте самооценок. О разных видах тонкой гордыни. Но что-то мне мешает жить иначе. Я не хочу навязывать Вашему Величеству свое ничтожество. – он улыбнулся очень белыми зубами – Правда. Но вы что-то потеряли. Может тут я смогу чем-то помочь?

      – Я потеряла сережку. Где-то на рынке.

      – До свидания, Ваше Величество.

      И он нашел сережку. Нашел ее где-то на рынке. В этом городе никто бы не взял себе потерянную королевой сережку. Дело не в отсутствии воров или жадин. Просто, королеву любили все, и кому ты продашь такую вещь? Где она ее потеряла – трудно сказать. Но он ее нашел.

      И когда через пару дней она шла во дворец, нищий был там же, на входе.

      – Вот ваша сережка, Ваше Величество! Вы все так же грустите. Кручина у Вас на сердце.

      – Где ты ее нашел? – волнение прокатилось волной.

      – Я подумал: все просто; как можно уронить, сережку, не снимая ее и без серьезных коллизий?

      Королева смотрела на него.

      – Как?

      – Шерстяные козьи цеплючие платки! Вы же выбирали одежду детям