Вектор-10. Андрей Звонков

как ломаются плечевые кости. Удары были точные в верхнюю треть плеча, если и нет перелома, то рука отсыхает на час-два…

      На все это действо ушло не больше минуты.

      Валентина выщелкнула обойму из пистолета, передернула затвор, ловко поймав выброшенный патрон.

      – Вы все арестованы, – сказала она, дунув на лоб, смахивая прилипшие волосы. – Капитан Артемова, спецгруппа полиции. Объяснить, в чем обвиняетесь или и так понятно?

      Парни шипели от боли и не отвечали.

      Она обернулась ко мне. Но я не хотел ничего говорить. Я понимал, что драться она умеет, сразу, как увидел. Но чтобы так бескомпромиссно и как-то жестоко. Полторы минуты – два искалеченных парня и два трупа…

      Я подобрал сброшенную с ее головы рацию и подошел к окну. Как и подозревал, оно оказалось оклеено металлической сеткой, к которой вел проводок блока РЭП[13], засунутого за отопительный радиатор.

      Оборвав провод, я распахнул окно и тут же услышал из рации голос водителя:

      – Не подходите к двери! К вам идет СОБР!

      – Все нормально, Сергей. Мы живы. Ждем… – успокоил я его.

      Грохнуло в коридоре. Опять я увидел штурм СОБРА, но на этот раз меня не кидали на пол. Но передвигали, как мебель.

      «Хозяин квартиры» на полу дернулся и затих.

      В комнату вошел… фельдшер Самсонов Леонид Яковлевич. Он обнял Валентину и поцеловал… в щеку.

      – Валя… ты – страшная женщина.

      Он осмотрел поле битвы. Скомандовал бойцам в камуфляже, кивнув на парочку со сломанными руками:

      – Уведите говнюков. И для этих труповозку вызовите!

      Как глупо строить иллюзии, Леша. Обломилась тебе и подружка и любовь… капитан Артемова!

      Я соответственно мыслям скорчил унылую рожу. На сердце черной жабой разлеглась тоска и обида.

      Собрав свои чемоданы, я пошел к выходу. Опять предстояла процедура разблокировки ДК и писание объяснительной.

      Побаловали тебя общением с красивой женщиной… потрепали нервы – радуйся. Будет теперь о чем вспоминать в одиночестве. Впрочем, той полицайке Юле можно позвонить. Ее фигура не хуже Артемидиной. Но в душе было сильно обидно и гадостно. Кажется, за эти сутки я успел крепко влюбиться. Втрескаться по уши! Не стану я звонить Юле.Буду страдать один. Это мне наказание за доверчивость и наивность.

      В квартире фотограф снимает обстановку, следователь прокуратуры монотонно себе под нос в микрофон диктует протокол осмотра места событий.

      – Валя, давай сейчас в контору, допросим этих пока тепленькие. Кто, что? И отчет напишешь.

      Артемида встряхнулась, как кошка. Покачала головой, снова собрала волосы и сколола на затылке. От этого ее движения у меня опять заломило в груди. Чем сильнее я понимал, что меня использовали, как наживку, тем сильнее она мне нравилась… и тем обиднее было. Всю жизнь я мечтал о такой вот, стройной, решительной, доброй и умной.

      Доброй? Ну… в общем-то да. На бандитов доброта не распространяется. Не достойны они этого отношения.

      Я