Не от мира сего. Дмитрий Каполь

шныряли ядовитые змеи, над головой кричали диковинные птицы, а в зарослях прятались кровожадные туземцы, вооруженные духовыми трубками с отравленными дротиками. Тяжелый сверток на спине давил на плечи, но это была приятная тяжесть. Егор уже предвкушал, как они устроят привал на берегу озерца, он развернет тряпки и тогда…

      – Ну, скоро уже? – мысли были прерваны хныкающим голосом Антона.

      Странно, но Егор никогда не злился на нытье младшего брата, даже наоборот, относился к этому снисходительно.

      – Почти пришли, – пробурчал Денис, сплевывая сквозь зубы.

      Ребята взобрались на пригорок, и перед ними открылась небольшая лужица озера, диаметром около двухсот метров. С правой стороны на берегу стоял раскидистый дуб.

      – Ух ты… – Антон замер от удивления.

      И хотя он не первый год гостил у бабушки, но на озеро с ребятами пошел впервые. Не дожидаясь остальных, мальчик радостно закричал и побежал вниз по склону. Он на бегу принялся стягивать майку, и Егор понял, что еще мгновение, и его младший брат бросится в воду.

      – Стой! – яростно закричал Егор, и Антону с трудом удалось остановиться.

      Он обернулся и с недоумением посмотрел на старшего брата.

      – Не лезь в воду! – требовательно сказал тот.

      – Это еще почему? – спросил мальчик и уперся руками в бока.

      – Потому что потому, все кончается на «у», – насмешливо сказал Денис, спускаясь с пригорка.

      – Ты что, забыл? – к мальчику подошел брат и приобнял его за плечи.

      Антон поднял большие доверчивые глаза на Егора и тяжело вздохнул. Конечно, он все прекрасно помнил, но вдруг в этот момент забыл. Мальчик потрепал брата по голове. Денис подошел к братьям и спросил:

      – А нога не болит уже, после того, а?

      Егор пожал плечами и отвернулся.

      – Сейчас не болит, а тогда… болела страшно как.

      Денис понимающе кивнул, и они уже спокойным шагом дошли до заросшего травой берега. Никто не хотел продолжать разговор, вспоминая прошлогоднее событие, когда Егор, купаясь в этом озере, наступил босой ногой на разбитое стекло и располосовал себе всю стопу. В тот день его, истекающего кровью (а он, судя по всему, повредил артерию), на руках принесли товарищи. Скорая, как назло, ехала очень долго, ребята прождали ее полтора часа, а родителям позвонить не удавалось – отец был где-то на выезде, а у мамы на работе телефона не было. Последующие события того дня проносились перед глазами Егора как картинки странного кино: скорая помощь; кровь, квадратными каплями проступающая через толщу бесполезных бинтов; приемный покой, с кричащим мальчиком, которому качелей едва не снесло полголовы; вечно курящий прямо в кабинете хирург, который, посмотрев на Егора, отмахнулся от того, как от надоедливой мухи; белые лампы пропахшей страданьями и хлоркой операционной; пожелтевшие пальцы хирурга, готовящего инструмент для шитья раны; и, конечно же, боль, пронизывающая живую, без анестезии, плоть одиннадцатилетнего ребенка; и крик, его собственный