Не от мира сего. Дмитрий Каполь

кивнул мальчик и покосился на захламленный объедками стол.

      Ахальо, поймав его взгляд, неловко развел руками:

      – Ты это, извини, что тут такой беспорядок. Гремлин от рук отбился. Убирать ничего не хочет. Не могу найти на него управу! А слуги не ходят в эту сторону башни. Приходится все самому. Сейчас, потерпи, схожу на кухню. Ты тут пока посиди, только смотри, ничего не трогай!

      Ахальо выкинул окурок в открытое окно, потянулся, сгреб грязную посуду с объедками на старый треснувший поднос и вышел из комнаты. Егор поднялся со стула и подошел к двери, чтобы посмотреть, как чародей будет спускаться вниз без лестницы. Мужчина, с трудом, чтобы не упал, держа поднос в одной руке, другой нащупал рычажок или камешек в углублении под креплением для факела, и перед его ногами вновь появилась лестница. В очередной раз испытав странное чувство страха и восхищения, Егор вернулся в комнату, подошел к окну и выглянул наружу.

      Там, под окнами башни, серым пятном растеклась городская площадь, по которой сновали туда-сюда люди. За площадью возвышалась крепостная стена, а за ней, в окоеме полей, по краям которых раскинулись деревья, уходила, извиваясь зигзагами, широкая дорога. Солнце показалось из-за туч, полоснув ярким огнем по глазам мальчика, отчего тот на мгновение зажмурился. Дунул теплый ветер, и с полей донесся аромат незнакомых Егору цветов. Вдохнув полной грудью, мальчик отошел от окна и еще раз посмотрел на комнату. Ничего сверхъестественного, что он ожидал увидеть в жилище чародея, не увидел. Вот только если посмотреть, что за той перегородкой.

      В Егоре боролись два чувства. С одной стороны, ему было интересно посмотреть на всякие чародейские штучки, а с другой – помнил наказ Ахальо ничего не трогать. Долгое время мальчик простоял в раздумьях. Рассудив, что он только посмотрит, а трогать ничего не будет, Егор тихонько, словно его мог кто-то услышать, прокрался к занавешенной гобеленом перегородке. Он едва прикоснулся дрожащими пальцами к плотной, выгоревшей на солнце, ткани, как за дверью раздались шаги.

      Ахальо вошел в комнату и, посмотрев на сидящего так же на краешке стула мальчика, кивнул на накрытый полотенцем поднос в своих руках.

      – Налетай, давай, я еды принес.

      Он поставил поднос на стол и сдернул полотенце. На подносе лежали кусок отварного мяса, россыпь овощей, похожих на картошку и огурцы, а также три кувшина. Один из кувшинов Ахальо пододвинул к Егору и сказал:

      – Вот, держи. Это имбирный морс. Тебе понравится, – затем указал на оставшиеся два и добавил: – А это, чур, мое.

      И, подняв один из сосудов, перелил часть содержимого в глиняную кружку. Затем ловким движением опрокинул кружку в себя и, довольно покряхтывая, подмигнул Егору.

      – Не зевай, малец. Давай, налегай на мясо и овощи.

      Немного смущаясь, Егор показал на свои вымазанные в крови и земле руки и спросил:

      – Умыться где можно?

      Ахальо на мгновение задумался и кивнул в сторону бочки.

      – Вот в ней и умывайся.