Не от мира сего. Дмитрий Каполь

омнил не всегда…

      Звуки скрипки все живое, скрытое в тебе разбудят,

      Если ты еще не слишком пьян…

      К. Никольский

      © Дмитрий Каполь, 2016

      Корректор Надежда Михайловна Позднякова

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Глава I

      Лето в этом году, что и говорить, выдалось паршивым. Дожди как зарядили со дня Солнечной Жертвы, так толком и не прекращались. Два-три дня передышки, и вновь за свое мокрое дело. Отчего дороги, и так ничем не мощенные, совсем раскисли и превратились в непроходимые топи. Впереди еще двадцать дней лета, а деревья уже растеряли свои листья, словно приготовились к зимним вьюгам, опасаясь, как бы злой колючий ветер не поломал вытянутые, словно в мольбе, ветви.

      Прохожим, большинство из которых составляли крестьяне, требовалось немало ловкости, чтобы, перепрыгивая с одной кочки на другую, не замочить ноги и впоследствии не простудиться. А коли простудишься, то пиши пропало. Никто за тебя не будет собирать остатки скудного из-за такой мерзопакостной погоды урожая. Так и будут лежать созревшие колосья на влажной земле и гнить, а ты будешь с жаром, ломотой во всем теле и бессильной злобой наблюдать за тем, как пропадают плоды уходящего года.

      Среди всех этих немногочисленных прохожих резко выделялся мужчина лет тридцати пяти. Он был высок и строен, его длинные черные волосы развевались на ветру. На лице, украшенном эспаньолкой, застыла печать задумчивости, а холодные голубые глаза безучастно смотрели вдаль. Он время от времени шмыгал своим длинным горбатым носом и, казалось, совсем не замечал луж, отчего его ноги порой по щиколотку проваливались в чавкающую жижу и обдавали брызгами все вокруг на пару метров.

      Крестьяне укоризненно качали головами, глядя на все это, но не говорили ни слова. Ссориться с Ахальо, придворным чародеем Железного короля, было себе дороже. Лишь самые смелые могли позволить себе потрясти кулаками в бессильной злобе, вспоминая, что некоторые из их детей к странному изумлению рождались темноволосыми, имели длинные носы с горбинкой и голубые глаза, что в этих северных краях было редкостью. Крестьяне в своем большинстве были рослыми зеленоглазыми блондинами, и было видно невооруженным взглядом, что кто-то решил существенно разбавить устоявшийся веками местный генофонд.

      Какая-то крестьянка, оказавшаяся на пути у придворного чародея, разинула рот от удивления, когда увидела, что ноги у него, несмотря на то, что мужчина бодро шагал по лужам, остаются такими же чистыми и сухими. Она вскрикнула от удивления и испуга и бросилась бежать, не различая дороги. Кто-то рассмеялся ей вслед.

      Ахальо удивленно моргнул, словно очнулся от своих дум, нахмурился, осмотрелся по сторонам, запахнул поплотнее бордовый плащ, поправив за пазухой некий предмет, и ускорил шаг. Не хватало только еще с крестьянами зацепиться языком о какую-нибудь глупую тему. Тогда уж точно он не поспеет с заданием короля. А коли не выполнит задание, то…

      Чародей шумно сглотнул, вспоминая вчерашний вечерний разговор с его величеством. Мигруд XII хоть и был настоящим по праву рождения, но за трон держался с упорством майского клеща. От чего во всех его приказах проявлялась какая-то маниакальная ярость. Скорее всего, сказывался тот печальный факт, что сей монарх пережил низвержение и с огромным трудом вернул себе украденный трон. Хотя Ахальо и принимал непосредственное участие в возврате трона этому стареющему королю, его величество не забывал лишний раз напомнить, что молодой чародей пришел в эту страну как наемник противоположных сил. Конечно, в этом была своя правда, но за шесть лет уже можно было бы и позабыть столь нелицеприятные факты.

      Но, причина была не только в туманном прошлом. Сторонний наблюдатель мог сказать, что монарх невзлюбил чародея из-за королевского амбара, в котором уже третий год хозяйничают крысы, но Ахальо был уверен, что корни неприязни крылись гораздо глубже. Может, дело было в юной фрейлине, которую король метил себе в фаворитки? А Ахальо так неразумно повел себя в тот вечер, когда, напившись на очередном балу по случаю возврата трона, уединился с этой, как ее?

      Мечтательная улыбка расползлась по заросшему вокруг эспаньолки щетиной лицу. Да, знатно он тогда провел время. Еще и получил несколько довольно-таки ценных подарков от этой глупышки, что позволило рассчитаться с доброй половиной долгов.

      При воспоминании о долгах Ахальо нахмурился и ускорил шаг. С тех пор долги выросли раза в три, и с этим надо было что-то срочно делать. Местные матроны уже не смотрели на него с нескрываемым обожанием, как лет пятнадцать назад, когда он совсем юным чародеем приехал из Южного Йогльдира покорять Высь-Град, а следовательно, поток денег существенно иссяк. И хотя он все еще мог рассчитывать на свое очарование, в этой дыре состоятельных женщин было куда меньше, чем в многомиллионной столице. А значит, чтобы не попасть в долговую тюрьму, в данной ситуации оставалось только одно – рассчитывать на милость короля.

      Но милость короля мало завоевать, ее надо и сохранить,