Пристрели меня, крошка!. Ирина Крицкая

нельзя. Я худею, готовлюсь к обороне Сталинграда. Отдаю ему две вазочки.

      – И чем мы сегодня занимались? – Он приподнял подбородок и насмешливую правую бровь.

      Опасный вопрос. Ночью, да еще при полной луне, я очень легко возбуждаюсь.

      – Как обычно… – Я отодвинулась, пихаться начала. – Ты что, думаешь, у меня тут солярий?

      – А что ты сразу в штыки? Я просто спрашиваю, как ты тут без меня, одна с нашими детьми… – Он уплетал фисташковый пломбир и оглядывался. – Где у нас пульт? Опять потеряли?

      Он поставил вазочку и как-то странно посмотрел на меня, как на старый абажур, который жалко выбросить, а куда пристроить – непонятно.

      – Надо бы тебе волосы перекрасить, – говорит. – Может, светлее попробовать…

      – Светлее? Ты имеешь в виду блондинистый?

      – Да… Можно. А еще… тебе не хочется линзы цветные? Классно смотрится.

      – Как у Оли? – Я заворочалась, мне стало тесно на его троне.

      – При чем тут Оля?

      Он скорчил морду, и я опять не удержалась, спросила его:

      – Объясни мне, что ты так мучаешься? Понравилась тебе девушка – пойди трахни ее и успокойся.

      – Ты говоришь глупости и сама об этом знаешь… Пульта не вижу. – Он завертелся. – Где пульт?

      – Почему глупости? Ты ей очень нравишься… Она таких мужиков и не встречала.

      – Да? – Тигр шевельнул ушком и покраснел.

      – Да. Я заметила, как она смотрела на тебя. – Я вытянула ножки вдоль трона, маловато он мне местечка оставил.

      Антон допил вино, откинул голову, замечтался о своем, а потом и говорит:

      – Крошка, пощелкай там по каналам… пожалуйста… – Я подошла к телику, пощелкала. – Вот, вот, футбольчик оставь…

      Да пожалуйста! Под футбольчик я сразу отрубаюсь. Я бросила на пол свой несвоевременный пеньюар и напялила любимую мужскую майку 56-го размера с надписью «Ищу спонсора». Плевала я на ваш дресс-код!

      Из своей тошнотворной розовой спальни я слушала, как эротично мой тигр орал на футболистов. Ну, заори, заори так на меня, противный! Я пыталась вспомнить, когда, в какой момент он первый раз поленился оторвать свою жопу и начал использовать меня как пульт от телевизора? Когда это случилось? Где я прохлопала? Не знаю… Не помню… Заказываю себе сладкий сон.

      Пусть мне приснится море… Я валяюсь на песке… Пальцы гладят блестящую черную шерсть… Тяжелая лапа опускается мне на живот… И он облизывает мое лицо теплым языком…

      13. Сотрясение

      По вечерам Антон появляется на лестнице, возле моего домика, висит на перилах и ждет, когда я выйду. За спиной у него море, над головой у него облака, под ногами скрипучие деревянные ступеньки. Удивленные мартышки оглядываются: «Как это он тут очутился, такой пушистый?» Ко мне пришел! Только увидит меня – и его детская улыбка сразу превращается в хитрый охотничий прищур.

      – Я уже тебя жду, – говорит.

      И я гуляю! Гуляю со своим ньюфом! Меня заносит на бордюрчик, очень хочется ножки продемонстрировать. Антон глядит с одобрением, держит за руку, чтобы