Нерукотворный. Юрий Ель

Обителях. За основу была взята чёрная густая масса – тень. Ей Баиюл придал форму, а потом наделил её жизнью, дав свою кровь и частицу бессмертия. Тьма, являющаяся сущностью чудесных коней, позволяла им передвигаться через тени с небывалой скоростью. Во всём мире их было всего семь: пять подарены каждому бессмертному, а два принадлежали самому Всеотцу и Бьерну.

      – А до чего величественны здешние храмы! Из раза в раз не могу оторвать от них взгляд.

      Мудрость не отпускала руки Минцзэ и продолжала вести с ней праздные беседы, не жалея комплиментов и похвалы, и не было в них и капли лести – лишь искренность и правда. Азариас в свою очередь молча шёл рядом с гордо поднятой головой, глядя на то, как расступаются пред ними слуги, низко кланяясь. В его взоре, обращённом на них, читалось непоколебимое спокойствие. Никому и никогда не удавалось понять, что на самом деле таили в себе его серебристо-серые глаза, заглядывающие, казалось, в самую глубь души.

      Одна лишь Климин всегда знала, о чём тот думает. Вероятно, именно поэтому они и являлись супругами, навсегда связанные особыми нерушимыми узами.

      Как только Дева Солнце и владыки Обители Вечности оказались в гостевом зале, они расселись на мягком диване, обшитом бархатом, и принялись разглядывать убранство дворца, не скрывая восхищения. Всюду, куда ни глянь, стояли изящные вазы с разнообразными цветами. Каждый цветок выглядел свежо, а на лепестках блестели капельки воды – очевидно, слуги следили за тем, чтобы растения во дворце не увядали, и меняли их на новые, стоило тем отслужить свой срок.

      Конечно, Господин Вечность и Госпожа Мудрость бывали в этих светлых стенах не один раз, но стоило вернуться в Сияющий Дворец снова спустя долгое время, как разум вновь дивился окружению.

      Азариас закинул ногу на ногу, держа спину ровно и сохраняя благопристойный вид. Климин сидела рядом, чуть откинувшись. Из-под большого разреза на юбке её кафтана показались длинные ноги. Азариас тут же с нежностью опустил на стройное колено Мудрости ладонь, чуть сжав её. Тонкие изящные пальцы впились в мягкую белоснежную кожу, и было в этом жесте нечто большее, чем просто прикосновение.

      Минцзэ устроилась напротив в кресле, выдохнув и прикрыв глаза на пару мгновений.

      Она призналась:

      – Из года в год этот день высасывает из меня все силы.

      – Подготовка к великим праздникам всегда выматывает, дорогая, – согласилась Климин. – Быть может, в следующем году отпразднуем в нашем дворце?

      – Это было бы замечательно, – ответил Азариас, улыбнувшись.

      – А ты, милый Господин Вечность, по обыкновению своему немногословен, – заметила Минцзэ, усмехнувшись.

      Тот взглянул на неё и кивнул:

      – Я люблю слушать и наблюдать.

      – Неужели беседы с нами не доставляют большего удовольствия?

      – Ни в коем случае, Минцзэ! И не вздумай обижаться. Ты же знаешь, у нас впереди целая вечность. Успеем наговориться.

      Она это прекрасно знала, но каждый раз не отказывала себе в желании поддразнить старого друга.

      В