SS501. Геннадий Эсса

полуночи все успокоились. Горничная унесла пустые бокалы на подносе, а молодые люди заняли свои кровати.

      Ен Сен долго не мог уснуть.

      Он закрывал глаза и, почему-то ему представлялась уже не сцена, и не репетиции, как обычно, а дом и родители. Он вспомнил, как мать всегда говорила ему о музыке и он, наперекор ее желаниям, кривил лицо, искоса посматривая на фортепиано, которое досталось ему от родственников. В раннем детстве он терпеть не мог этот музыкальный инструмент и никогда не вытирал с него пыль, когда приводил в порядок квартиру. Отец не обращал на это внимание, а мать постоянно упрекала сына за некачественную уборку.

      – Что ему сделается, – говорил Ен Сен. – В следующий раз протру, не то с него лак слезет раньше времени. Отыскали же эту ерунду у родни, теперь мучайся, ухаживай за ним и выслушивай кучу претензий.

      Мать делала недовольный вид и шла протирать фортепиано сама.

      Однажды, придя с занятий, Ен Сен начал внимательно рассматривать свой образ в зеркале, и нашел себя привлекательным, и решил больше внимания уделять своей персоне. Отец купил ему фотоаппарат, недорогой, но надежный и просил всегда, когда они выходили гулять в город, чтобы он фотографировал его и мать. Однако получалось все наоборот. Родителям приходилось фотографировать своего упрямого сына, а когда он получал свои фотографии, то радости Ен Сена не было предела. Он любовался ими постоянно, примечая, как надо повернуться, или встать в следующий раз, когда его будут фотографировать родители, чтобы получилось еще лучше.

      В его комнате на стенах висели только его фотографии. Он всегда жертвовал обедами в школе, чтобы выкупить свои фотки и старательно развешивал их на стенах в несколько рядов, а потом критически изучал каждую, изумлялся и категорически убирал со стены непонравившиеся и рвал на мелкие кусочки.

      – Кем ты собираешься стать? – однажды спросила его мать, когда вошла в его комнату и стала осматривать фотографии, которые еще уцелели. – С твоей внешностью надо быть артистом.

      – Вот им и стану, – отвечал Ен Сен.

      – А ты знаешь, что артисты должны уметь играть хотя бы на одном из музыкальных инструментов?

      – Вот, когда стану артистом, тогда и научусь, – отвечал сын, понимая, на что намекает ему мать.

      – Тогда будет уже поздно. Надо учится с детства. У тебя же есть отличная возможность научиться играть на фортепиано.

      Ен Сен с подозрением смотрел на улыбающуюся мать и однажды согласился.

      – Хорошо, – сказал он, – но кто меня будет этому учить? Никто из вас не умеет играть на этом ящике.

      – Мы наймем преподавателя и будем оплачивать твои уроки. Только мы с отцом хотели бы, чтобы наши старания не прошли даром.

      И только спустя полгода Ен Сен дал окончательное согласие на то, чтобы в доме появился педагог по музыке.

      Ен Сен оказался очень способным мальчиком и все схватывал на лету.

      Однажды он разучил одну песню и, оставшись в доме один, запел ее во весь голос, аккомпанируя себе на фортепиано. Ему понравилось свое исполнение, и он спел ее еще несколько раз, да так увлекся, что не услышал, как вернулись домой родители, встали в дверях