Провидец. Динар Шагалиев

черные, носы не единожды сломаны, бороды веером, головы бритые напрочь блестят – муха не присядет.

      – Господин, к сожалению, мы закрыты. Дамы изволят отдыхать, – заявила прокуренным голосом Эмма Эдуардовна, – С радостью примем Вас после восьми.

      – Сударыня, нахожусь здесь по долгу службы, – сказал я, разворачивая служебную карточку помощника статского советника.

      Хозяйка в тот час приняла степенный вид и поднесла к лицу серебряный лорнет, дабы прочесть документ.

      – Прошу меня простить, Ваше благородие, не признала. Обрядились – то как. Чем обязана?

      – Требуется оказать содействие в поиске одной из ваших див: миниатюрное и хрупкое создание; волос рыжий, конопата, родимое пятно на подбородке. Имеется такая?

      – Ещё как имеется, – засуетилась хозяйка, – это Лукерья наша. Что натворила эта плутовка, Ваше благородие? Уверяю, мы всё уладим.

      – Не стоит беспокоится, сударыня, – как можно учтивее ответил я, – где я могу её найти?

      – Прямо по коридору. Последняя дверь направо. Была у себя. Быть может проводить Вас?

      – Справлюсь. Благодарю.

      Я кивнул хозяйке и поковылял в указанном направлении под жалостный стон половиц. Остановился возле указанной двери, крашеной, похоже, не одну сотню раз, и постучался.

      – Подите прочь, шаболды! – послышался гнусавый голосок, – Я в печали!

      – Откройте, полиция!

      После этой фразы, как бывает принято, начинается суета. Эта фраза вызывает подсознательный страх и трепет даже у не повинных людей. Удивительно. Так случилось и в этот раз: затишье, шорохи и возня.

      – Одну минуточку! Я не одета!

      Вскоре дверь отворилась. На пороге меня встретила та же рыжая девица. Только нечесаная, босая, в нижнем платье и сорочке. Взгляд напуганный, глаза красны от долгих слез.

      – Честь имею, сударыня, – я снял картуз и кивнул, – Позволите?

      Лукерья лишь отошла в сторону, приглашая войти в свои покои.

      Комната её была убрана со всей кокетливостью спальни публичного дома средней руки: комод, покрытый вязаной скатертью, и на нем зеркало, букет бумажных цветов, несколько пустых бонбоньерок, пудреница, выцветшая фотографическая карточка белобрысого молодого человека с гордо – изумленным лицом, несколько визитных карточек; над кроватью, покрытой пикейным розовым одеялом, вдоль стены прибит ковер с изображением турецкого султана, нежащегося в своем гареме, с кальяном во рту; на стенах еще несколько фотографий франтоватых мужчин лакейского и актерского типа; розовый фонарь, свешивающийся на цепочках с потолка; круглый стол под ковровой скатертью, пару потрепанных венских стула, эмалированный таз и такой же кувшин в углу на табуретке, за кроватью. Во втором же углу расположен высокий бельевой шкаф. Пахло вчерашним табаком да дешевым одеколоном, вперемешку с кислым ароматом давно не стираного белья.

      Девушка села на угол кровати и скукожилась. Её