Кангюй. Три неволи. Марат Байпаков

Это ты нас так назвал?

      – Вы все и есть воры. Ограбить хотите мой арсенал! – Стасипп вынужденно отступает во двор арсенала.

      – А с каких это пор арсенал сатрапии стал твоим личным? – Филострат не в шутку замахивается на Стасиппа дубинкой.

      В этот момент разбирательств на улице появляется телега, за ней сотня мужчин в синих цветах. Пустая телега громыхает колёсами по камням мощения. Повесы забывают про Стасиппа, поворачиваются в сторону звуков. Интендант арсенала резво ищет спасения у сундуков архива. Филострат с повесами преграждает дорогу телеге. Телега останавливается. С места возничего спрыгивает некий муж, всякая скрытность первым отрядом утрачена. Возничий представляется:

      – Я избранный стратег полиса! Пропустите телегу!

      – Поглядите, у нас объявился не только интендант арсенала… но и целый стратег полиса! Кто его выбрал? Не узнаю тебя, самозванец, – гогочет Филострат. – Имени своего он не назвал.

      В темноте утра лица стратега не видно. Филострат с дубинкой наперевес сближается с Капанеем. Из рядов первого отряда на помощь стратегу спешат пятеро крепких мужей. Без размышлений Филострат набрасывается на подмогу стратега. Над головами мелькает белая дубинка. Раздаётся ругань, стоны и крики. Атакующему Филострату отвечают кулаками и ногами. Повесы не остаются в стороне от происходящего, бросаются в драку. В суете происходящего из толпы дерущихся раздаётся пронзительный крик:

      – Остановитесь! Вы убиваете моего отца! Отец! Мой отец!

      Драка останавливается. Обе стороны расступаются. Фаэтон поднимает на руки неподвижного Капанея. Капанею серьёзно досталось в уличной драке. Пробита голова, вырван клок волос, выбит левый глаз, свёрнут набок нос, лицо залито кровью. Фаэтон от горя вопит и рыдает, с отцом на руках покидает место драки. С его уходом прерванная драка возобновляется с прежним рвением. Но силы у сторон неравны, несмотря на задор и злость, повесы, одержав несколько побед, вынужденно отступают.

      На стук ворота арсенала открывает Стасипп. Время драки потрачено интендантом не зря. На голове магистрата железный шлем-кавсия, на теле кольчуга, в правой руке ксифос. В арсенал входят первыми раненные в драке, уже после них въезжает пустая телега. В первом отряде, кроме раненых, есть и смертельно убитые. Их троих вносят последними на руках. На улице остаются следы недавнего противостояния – обрывки одежд, выбитые зубы, частые следы крови. Во дворе арсенала мужи предаются горю. Стасипп стоит молча в стороне с мрачным видом. На него обращаются взоры горюющих.

      – Говорил я, не надо скрытно от полиса вооружаться, – размахивает Стасипп ксифосом. – Всех надо вооружать открыто, по спискам, на агоре. Выдать то действо за праздник прав и свобод политов.

      – Когда это было? – кто-то гневно кричит в спину Стасиппу. – Врёшь ты! Не верьте ему.

      Стасипп оглядывается. В воротах арсенала Пиндар с подкреплением. Десяток бравого вида воителей позади него с любопытством рассматривает