Круг невинных. Валентен Мюссо

смерть. И прочие избитые фразы, которые, по всеобщему утверждению, помогают «скорбеть».

      – Думаешь, кто-то мог до такой степени рассердиться на него?

      – Как ты думаешь, что это могло быть: личная месть или сведение счетов?

      Камилла пожала плечами в знак того, что не имеет об этом ни малейшего понятия.

      – Послушай, Винсент, я, как и ты, знаю, кем был Рафаэль. Он мне все рассказал о своем прошлом. Я в курсе его давнишних проделок.

      Я и не знал, что он говорил с нею о грехах молодости. При жизни брата я думал, что его история с Камиллой – лишь мимолетное увлечение. Теперь я понимал, что она значила для него гораздо больше.

      – Он мог оказаться замешанным в каком-нибудь мошенничестве, – снова заговорила Камилла. – Даже не знаю, в каком: история с наркотиками, деньги…

      – Нет, Рафаэль был совсем не такой. Здесь, с тобою, он нашел истинное равновесие в жизни. С чего бы ему рисковать своим благополучием? У него было все, чего он хотел, он был счастлив. Это одна из немногих вещей, в которых я точно уверен.

      Судя по всему, мои слова успокоили Камиллу. Она тут же опустила глаза, будто устыдившись того, что сомневалась в своем возлюбленном.

      – Но что же в таком случае произошло? Это… зверство не могло быть случайным!

      – Жандармы склоняются к версии сведения счетов, но они не исключают возможности, что на него мог напасть сумасшедший…

      – Сумасшедший? Ты действительно в это веришь? – спросила Камилла с большим сомнением в голосе.

      – Все возможно. Во всяком случае, мне известно, что они собираются выяснить, кто недавно вышел из тюрьмы и не было ли у Рафаэля разногласий с кем-нибудь из этой среды. Это обычная процедура.

      – Они ничего не найдут, – уверенно заявила девушка.

      Я молчаливо разделил ее мнение. Взяв сигарету из пачки «Мальборо», валяющейся на низком стеклянном столике, зажег маленький бумажный цилиндрик и сделал глубокую затяжку, от которой в голове у меня помутилось. Если я когда-нибудь и брошу курить, то уж точно не сегодня. Я протянул пачку Камилле, которая отрицательно покачала головой.

      – У меня горло слишком болит, – пояснила она. – И к тому же заложен нос оттого, что я плакала.

      Я улыбнулся ей. В придачу к красным глазам у Камиллы покраснел еще и нос. Я мысленно сказал себе, что единственный позитивный момент этой ситуации состоит в том, что ни она, ни я не одиноки в этом тяжелом испытании.

      – Меня ноги больше не держат, и в то же время я уверена, что ночью не смогу сомкнуть глаз, – уверенно заявила Камилла.

      – Ты должна по крайней мере попробовать хоть немного поспать. На ночь ты остаешься здесь?

      Последняя фраза прозвучала скорее не как вопрос, а как утверждение.

      – Может быть, но я не хотела бы тебя беспокоить.

      – Займешь голубую комнату, –