Когда утихнет ветер. Любовь Розинова

моих пересохших полуоткрытых губ. С трепетом я коснулась языком кровавой полоски… и все перестало существовать. Рот мой сам собой открылся шире, и губы сомкнулись на ране. Я прижалась к нему еще сильнее. Приникла к Лестеру с такой силой, что чувствовала каждый изгиб его идеального тела. Я ощущала нежное прикосновение его головы и крепость объятий. Я пила его кровь, и мне она казалась самым прекрасным напитком на свете. Она была сладкой, ароматной… и его. Она дарила мне невероятное наслаждение, умиротворение, спокойствие – все то, что не мог мне дать сам Лестер. Но в то же время вместе со своей кровью вампир дарил мне и себя.

      – Я люблю тебя, Элиза. Люблю… – с придыхом шептал мне он на ухо. Его губы ласково целовали мои волосы.

      Все внимание, все силы моего тела и души сосредоточились на этих маленьких, едва заметных ранках на шее вампира. В тот момент они были для меня самым главным, самым важным в жизни…

      Я слышала стук сердец – моего и вампира. Они стучали в унисон, и были как бы единым целым. В те минуты мы с Лестером в первый и последний раз составляли по-настоящему одно целое. Такого рода близость может быть лишь у любовников и у женщины с ее ребенком во время родов. Это момент, когда стук наших с Лестером сердец слился воедино и был мигом величайшего наслаждения…

      Мне казалось, что это продолжается вечно. Я чувствовала, что вампир слабеет, дыхание его стало едва слышным и хриплым. Он более ничего не говорил, просто прижимал меня к себе. Но даже в его прикосновениях чувствовалась нежность и любовь.

      Наконец он меня, приложив некоторую долю усилия, отодвинул.

      – Хватит, Элиза. Достаточно, – еле слышно проговорил вампир и отошел.

      Меня это разозлило, но сие чувство длилось не больше секунды. Меня потянуло выйти на балкон, что я незамедлительно и сделала.

      – Инстинкт, – слегка улыбнулся Лестер, и выглядел он при этом очень довольным.

      На балконе был старик, один из моих слуг. Не осознавая, что именно я сейчас делаю, я припала к его морщинистой шее своими губами и вонзила – еще окончательно неизменившиеся – клыки. Начала пить. И снова такое же чувство, что более ничего не существует. Лестер, мой балкон, шум ветра – все исчезло. Наслаждение было близким к тому, что я испытала менее минуты назад, когда я слышала единый стук моего и Лестера сердец.

      Не знаю, сколько это продолжалось. Я уловила за собой движение – вампир вышел вслед за мной. И сразу же была оторвана от моей первой жертвы.

      – Идиотка, он давно уже мертв! – с присущей ему вежливостью сказал Лестер, и уже более миролюбиво добавил: – Запомни, нельзя пить кровь мертвеца.

      Я сидела, прислонившись к перилам, и до меня медленно стала доходить истинна. Я смотрела в пустые глаза моего мертвого слуги, и начинала понимать весь ужас произошедшего. Осознавая содеянное, я похолодела.

      Лестер внимательно следил за изменениями на моем лице. Увидев мой бессмысленный взгляд, сказал:

      – Ты вампир, Элиза. Как ощущения?

      Ощущение