Медиум поневоле. Анна Герд

как это выглядит со стороны, хохотнула. Пытаясь дать заднюю и вылезти хоть куда-то, я уже откровенно хихикала. Марк стойко держался и тянул меня за одну ногу, второй я почему, то отбрыкивалась, считая помощь неуместной. Минуту спустя мой хохотун переполз и на него, не иначе как по той самой ноге.  Когда же он вызволил меня из оконного плена вы оба откровенно ржали, провалившись на траву.  Позже Эрик сделал нам выговор за срыв операции. А Марк угрожал заняться моим физическим воспитанием, и воплотил свой замысел, гоняя меня вечерами по полигону, как молодую козочку.

      Крутя в голове такие воспоминая и уворачиваясь от хитрых засад этой парочки, незаметно для себя отполировала плетение зеркально щита до совершенства.

      Оливия выловила меня в аудитории перед занятием, бежать было поздно, да и скоро начнется лекция, я тяжко вздохнула, и поставила щит.

       Ее взгляд расфокусировался, пытаясь из нескольких отражений выбрать оригинал. Потом она плюнула на это и стала смотреть на ближнее к ней. Но не угадала, и с умным видом заговорила куда-то в мой рукав. Дурацкая невеста взывала к моей совести и сыпала угрозами, я ошалевшая от такого напора, не понимала суть ее претензий.

      Объективно Оливия была красавицей. Золотые кудри обрамляли лицо, с мягким овалом. Голубые глаза, яркие пухлые губки, не девушка, а куколка. Картинку немного портил ее высокомерный вид и некоторое жеманство. Но в целом Маркусу повезло, наверное.

      – Алексия, имей гордость! Ты вцепилась в Маркуса как клещ, он не любит тебя! Он сделал свой выбор и это я! – вот так вот подбородок вздернут , глаза горят, очень артистично, но мне это зачем?

      Мы с рукавом хранили молчание.

      – Отпусти его! Не смей давить на его совесть! – вот откуда , в этой кукле столько отчаянной смелости , неужели забыла , что давить на некромантов не стоит. Но надо держаться , не хватало еще показать , насколько мне больно и обидно.

      – Отпускаю, не давлю. Исчезни Лив. – Я не спеша достала книгу и тетрадь для конспекта.

      – Ты должна с ним поговорить!

      – Пресветлый, да о чем?

      – Скажи, что понимаешь и отпускаешь с миром! – змея моей злости начала осторожно распускать кольца и поднимать смертоносную морду.

      – Это, ложь, – хмыкаю и веду плечом. Глаза Оливии пытаются отследить движение и снова сбиваются в кучу, это уводит эмоции в другой спектр и место злости и глухого раздражения занимает недоброе веселье.

       Оливия выговаривает мне дальше, о долге друга! М-да дружочек. О женской солидарности и прочей чуши. Я развлекаюсь, пожимая плечом и поднимая руку что бы почесать нос. Девушка почти безумно крутит глазами и распаляется все сильней.

      Дабы отвязаться бью на поражение: "– А давай дружить?"

      – Ты серьезно? – почти вопит бедняжка. Да чего же ты такая нервная.

      – Нет.

      – Тебе говорили, что ты гадина?

      – Говорили.

      – И что? -округляет глаза Оливия.

      – Они пожалели, – улыбаюсь широко и немного хищно.

      Девица слегка бледнеет и отодвигается