Независимость или покорность. Алексей Темный

Мара давно моя.

      Друзилла поперхнулась, как она могла зыбыть? Нервы, нервы..

      – Белла? Мара?

      – Дочки согласны. Они давно согласны и без договора.

      – Полпроцента.

      – Не торгуйся мать, я хотел попросить два, но у тебя мало времени, я сократил дискуссию на половину.

      – Хорошо. Что хотят орки?

      – Договор дружбы и ненападения на пять лет.

      – Согласны. Это все?

      – Нет. После обретения свободы вы собираетесь разрабатывать месторождения удобрений в джунглях. Десять процентов десять лет забирают орки. Еще двадцать процентов продаете оркам по фиксированным ценам.

      Бешенство колотилось в груди Друзиллы, как она будет мстить этому наглецу и оркам, но потом:

      – Согласны.

      – Готовь бумаги, мать. Сегодня твой день.

      Глава вампиров еле удержалась, чтоб не броситься на попаданца и улыбнулась:

      – Подписываем?

      Нахал занес ручку для подписи, но остановился, раздумывая.

      – Пойдем поговорим тет а тет.

      Друзилла обнажила клыки, прекрасный момент, что бы выпить этого урода:

      – Пошли в приватную комнату.

      – Пошли. Кофе и коньяк захвати,– тоном не терпящим врзражении заявил попаданец.

      Кармилла и Белла сидели с каменными лицами. Внутри Друзиллы клокотала ярость.

      Приглушенный свет. Неширокая тахта. Два мягких кресла. Журнальный столик. Попаданец разлил в чашки кофе, булькнул туда коньяка, включил тихую медленную музыку и уселся, оценивающе разглядывая ее. Друзилла невольно окинула взглядом свое черное в пол платье, обнаженные плечи. Все пристойно. Она не слышала музыки, ярость рвалась изнутри. Верховная мать едва держалась за самоконтроль, чуть чуть его не утрачивая и не переходя грань безумия. Стараясь удержать холодную ярость, Она пригубила горячий кофе и обожгла небо. Ярость держалась на предельном уровне и к ярости добавилось раздражение, а за раздражением шла еще какая- то эмоция. Гипоталамус разряжал обоймы нервных импульсов в ствол головного мозга, ствол стимулировал надпочечники. Нонадреналин, адреналин, кортизол заливали Друзиллу потоком.

      – Нервничаешь,– спросила пища.– От чего?

      – Нет, кофе горячий.

      Друзилле было за сорок, возраст когда гормоны влияют на секс больше чем романтика и психология. В текущем менструальном цикле подступал гормональный пик и овуляция. Ярость породила тестостерон, тестостерон рождал женские гормоны секса.

      – А меня глотнуть хочешь?

      – Чтоооо?

      Ускоренный вампирий метаболизм добавил в гормональный компот немножко безумия.

      – Я тебя всего выпью, пища.

      – Только один глоток.

      – Я не остановлюсь.

      – Остановишься.

      Пападанец встал на колени рядом с ее креслом. Его ноги коснулись ее ног, а руки человека опустились на ее бедра. Она не заметила рук, она заметила следы клыков на его шее. Холодный разум лидера еле пробивался через ударные волны гормонов.

      – Тебя пьет Мара?

      – Иногда.