Напарница. Григорий Артамонов

род – небольшой коттеджный посёлок. Прописался и посещал, по очень редкой необходимости, местную больницу. Уровень обслуживания при отсутствии серьёзных «болячек», вполне меня устраивал. Поранил руку – наложили швы, заболел зуб – вылечили.

      Наступил тот период, когда после прошедших полгода подошло время моей повторной вакцинации. Два дня ушло на «душевную» подготовку. Не из-за боязни уколов, а самой атмосферы в медицинском учреждении до получения заветной дозы. Воспоминания о первой вакцинации свежи в памяти. Приезжаешь, надеваешь бахилы и, шурша ногами по полу, проходишь в узкий коридор с множеством кабинетов, морально попадая в обычный продуктовый магазин советских времён. Суета и духота. Десятки человек хаотически передвигаются, занимая сразу по две, три очереди: к терапевтам, к заветной двери с надписью «КАБИНЕТ ВАКЦИНАЦИИ». Понять и разобраться трудно. Ты второй и вдруг пятый, ты десятый и вдруг первый. То тут, то там конфликтики. Медсёстры с «каменным лицом», проходящие сквозь нервную толпу, посылают… к Главному врачу.

      Сегодня морально поддержать некому, жена с детворой уехала за границу, отдохнуть. Я на хозяйстве, да и желания в последнее время ехать «за бугор» никакого нет. Всё изменилось. Главное, отношение местной публики стало безразличней и хамоватей.

      Приехал в больницу. С замиранием сердца открываю дверь в тот же коридор и… тишина. В доли секунды промелькнули мысли – санитарный день, не привезли вакцину… Переступаю порог. Уф… Всё нормально. Сидят человек пять. Кто-то ждёт вызова, кто-то выходит из процедурного кабинета, придерживая на плече проспиртованную ватку после укола. Общительный мужчина сказал, что необходимо повторно заполнить бланки. Иду к столу. Сидит сгорбленная женщина с накинутым на голову капюшоном, в медицинской маске и самое главное в резиновых перчатках цвета пергамента, что-то пишет, заполняя листочки. Рукой указала на три коробки с бланками. Встретились взглядом. Удивился. На меня посмотрели молодые, но немного грустные глаза. «Зацепила» их душевная проницательность. Бывает такое.

      Заполнил бланки, сходил к терапевту и вошёл в кабинет вакцинации. На шуточный вопрос, какую часть тела оголить, медсестра с улыбкой предупредила, что прежде чем оголяться, необходимо найти пару. Не найду пару, буду ждать, размораживать двойную дозу для одного пациента запрещено. Выхожу в коридор. Не может удача сыграть со мной такую злую шутку. В прошлый раз потратил два часа, чтобы попасть в этот заветный кабинет. Сегодня пятнадцать минут и такой «облом». Вышел в коридор.

      К двери в процедурный кабинет подходит та дама с проницательными глазами. Тихонько вздрогнув от моего прикосновения к локтю и удивившись предложению пройти вакцинацию вместе, ничего не понимая, но и не сопротивляясь, проследовала в кабинет с выпрямившимся в «струну» телом, толи от напряжения, толи от страха. Присели на разные стулья, отгороженные ширмой. Услышал тихое: «ОЙ!». «Процедура» полной вакцинации заняла тридцать минут и получено полное успокоение души.

      Все дороги ведут в Рим, говаривали в Средневековье. Из больницы, находящейся на окраине города, дорога к джому ведёт через Центр. Настроение наипрекраснейшее. Можно расслабиться, посещая «людные» места. Решил, заеду в магазин, куплю всё необходимое для маленького праздника, а иначе и не назвать такой удачный день.

      Одиноко на остановке стоит «напарница». Опять тихонько беру за локоть и предлагаю подвезти. На удивление, не отказалась, а последовала по слякотной дорожке к припаркованной на стоянке машине. Сели. Достал из кармашка в двери антибактерицидные салфетки и маленький пакет. Вытащил несколько штук салфеток, протянул упаковку соседке. Она сняла перчатки, которые бросила в мной любезно протянутый мусорный пакетик, туда же полетела маска… Ну как всё меняется. В дополнение к прекрасным глазам, добавилось не менее прекрасное лицо. Выполнив все гигиенические процедуры, хотел отнести пакет в рядом стоящий мусорный бак, Но опять услышал, «ОЙ!». Посмотрел на её обувь с остатками медицинских бахил. Из десяти человек, девять забывают снять. Видно от пережитого «волнения» так и идут иногда по улице в голубых остатках этого атрибута. Вышел из машины, открыл дверь и, придерживая одной рукой ножку, ловким движением другой руки эти остатки «медицинской безопасности» полетели в мешочек. Почувствовал, а может показалось, как задрожали её колени от моего прикосновения. Откуда мне было знать, что последними и страшными её воспоминаниями были руки пьяного урода, который одной рукой, держащей край одеяла, затыкал ей пытавшийся кричать рот, другой рукой грубо рвал с неё халат и нижнее бельё, навалившись полноватым телом…