Последнее желание. Евгения Бриг

устало склонила голову, прислонившись лбом к облупившимся качельным трубам, и закрыла глаза. Леша стоял рядом, напряженно кусая губы, а я все отчетливее понимала, что он не сможет просто так взять и уйти. Я бы тоже не смогла. Несмотря на наши с мамой натянутые отношения, я не смогла бы бросить ее в таком состоянии. Как уйти навсегда, если не уверен, что без тебя все не рухнет? Но ему нужно уходить. Приступы ярости, захватывающие его, – это лишь начало пути. Горечь, обида, непонимание, боль – все это будет постепенно захватывать его разум, пока однажды он полностью не слетит с катушек и не превратится в злого духа.

      Я закрыла глаза, на полную раскручивая внутри оставшуюся во мне капельку сил, и прислушалась. Все-таки фокус с тучами высосал из меня почти все, хотя раньше я могла бы проделать все это по щелчку пальцев, даже не заметив. Медленно, как в бурлящую воду, я погружалась в обычные звуки большого города: шум шоссе, гудки автомобилей, смех, детские крики, щелчки зажигалки, стук каблуков, скрип качелей и шуршание готовых сорваться с веток листьев. Не то, не то! Вздохнула и растянула территорию поиска дальше. Все дальше и дальше, врываясь в осеннюю тишину загородных поселков. Тут что-то меня зацепило. Прислушалась еще сильнее. Какое-то шуршание, похожее на целлофановый пакет, и жалобное пищание.

      Шагнула туда и невольно отпрянула. Кругом какие-то заколоченные наглухо дачи, прямо передо мной большая лужа и захламленная помойка, огороженная, как ни странно, кирпичной стеной. Снова шуршание, сразу следом почти задушенный писк. Обошла лужу, приближаясь к воняющей куче мусора. Мешки не помещались в два огромных контейнера, которые были навалены и сверху, и сбоку, и вообще повсюду без какой-либо системы. Я протиснулась бочком за баки, ведомая внутренним компасом, который безошибочно вел меня к тому, что мне было нужно. Да, Душу мне найти было не под силу, а вот таких вот мелких животинок… В черном неплотно завязанном целлофановом пакете я нашла то, что искала – крошечного, еще слепого щенка. Четверо его братьев были уже мертвы, но один, черненький, махонький, слабо шевелился. Чертыхаясь и проклиная бесчеловечного гада, который мог вот так запросто выкинуть новорожденных щенят, догадавшись завернуть их в пакет, чтобы уж точно обеспечить им мучительную гибель, я выудила выжившего малыша и спрятала под полу пиджака. Ты-то мне и нужен, дружок! Точнее, не мне нужен…

      Вышла рядом с Лешей. Он даже не удивился. Достала свою притихшую находку.

      – Щенок? Серьезно? – скептически поднял он бровь, осматривая грязного щенка. – Мама никогда и слышать не хотела о собаке в доме.

      Тут Лешина мама издала тихий, полный боли стон, все еще не открывая глаз. По щекам заструились слезы. Леша снова воззрился на собаку, но уже более внимательно:

      – Хотя теперь… Черт знает…

      – Мне нужно, чтобы она хотя бы посмотрела на него, чтобы понять. – пробормотала сбивчиво я, оглядываясь. Недолго думая, сунула щенка в ближайшие кусты. Чувствовала, что сил оставалось только на перемещение нас обоих домой, но раз