Синяя ворона Лейнсборо. Значит, напарники. Ольга Истомина

глянул на Бенджамина. Ему не нравилось, как внимательно старый дворецкий смотрел на него. Как отец, который по лицу и любому жесту читал настроения и помыслы.

      – Проследи, чтобы комната леди Вердкурт всегда была чиста и в полном порядке. Можешь считать – и другим слугам передай, – что она здесь теперь хозяйка наравне со мной. Любое ее указание должно быть исполнено в точности.

      – Как прикажете, милорд, – коротко поклонился дворецкий.

      – И отец об этом не должен знать.

      Губы Бенджамина дрогнули. Он что, ухмыльнулся?

      – Я сказал что-то смешное?

      – Нет, милорд. – Старик не улыбался, но в его глазах заискрилась какая-то мысль, отчего глубокие морщины немного разгладились. – Просто я вспомнил кое-то хорошее.

      Фыркнув, Кэс повел плечами и зашагал дальше по коридору. Спину жег взгляд дворецкого. Он старался не думать, что Бенджамин мог доносить отцу о его делах, но в после каждого разговора с этим стариком у Кэссиэна оставалось четкое ощущение, что он знает и понимает куда больше, чем хотелось бы.

      Обедать в гордом одиночестве не хотелось. Ему хватило всего дважды поесть вместе с крошкой-Вердкурт, чтобы еще острее ощутить проклятье тишины собственного дома. Потому, заслышав с улицы гомон голосов, он с облегчением выдохнул. Кэс знал, что вчера товарищи заглядывали, пока он отсыпался, и с момента ухода Санви почти ждал их. В компания одноклассников бороться с мрачными мыслями намного легче.

      – Кэс! Живой!

      – А я говорил, что ничего с ним страшного.

      – Так это девчонки истерику развели.

      Усмехнувшись, Кэс жестом пригласил парней за стол, и те быстро расселись кто куда. Слуги торопливо подносили приборы и блюда. Шум и суета оживили столовую комнату, а букет, собранный Санви, был точно тень ее присутствия. Кэссиэн заметил, как она была приятно удивлена тем, что от его товарищей может быть какой-то толк. Понял он и вложенный в букет смысл, хотя ему был приятен уже просто факт того, что она заморочилась и немного украсила его мрачный дом. И пускай девушка ушла, ее добродушие и дружелюбие гортензий и гербер остались с ним. А хризантемы… «возрождение», да? Наверное, ими она хотела пожелать ему отпустить прошлое… И девушка, конечно, права. Горе и гнев не должны быть единственным наполнением жизни.

      И сейчас самое время добавить в нее что-то поважнее.

      – Ну, рассказывайте, что там по официальной версии случилось, – властно сказал Кэссиэн.

      – По официальной, на тебя и Вердкурт в лесу напали волки, – отвечал за всех Херби.

      – И все? – изогнул он бровь.

      Негусто. И вроде, не прикопаешься, но если вдуматься – серьезно? Два без пяти выпускника не совладали с дикими зверьми? Да кто в такую чушь поверит?

      – Ну-у, говорят, что была целая стая, – добавил Пайс.

      – И вы прятались в каких-то шахтах.

      – Это уже поближе к правде, – кивнул Кэс.

      – Да ну не томи! – выпалил Херби. – Мы же знаем, что будь все так, Вердкурт не поднял бы такой суеты!

      – И