Иосиф. Часть вторая. Дмитрий Вощинин

у меня нет братьев и сестер, – вырвалось у Сталина.

      – Так у вас весь наш народ – братья и сестры, – уверенно глядя в глаза, вещал охранник. И это выглядело так искренне и свободно, что пожилой человек не отвел глаза, хотя и не любил подобные хвалебные выражения.

      – Что еще сказала мать, когда провожала тебя в Москву?

      – Не помню я, товарищ Сталин, только смотрела на меня с надеждой, -вспоминал Иван, – Да!.. Икону заставила взять и хранить! – с невольным страхом закончил он.

      Сталин неожиданно улыбнулся: – Она у тебя здесь?

      – Да. В чемодане лежит на дне.

      – Принеси,… пожалуйста, – посмотрел он ласково и опустил глаза.

      После завтрака Иван принес небольшой деревянный образок со знакомым ликом Владимирской иконы Божьей Матери.

      – Можешь оставить ненадолго это у меня, Иван?

      – Конечно, товарищ Сталин, я не знал, что…

      – Я сам не знал, – запнулся хозяин дачи, – что ты так успокоишь меня…

      – Не хочу вас больше беспокоить, товарищ Сталин.

      – Да-да. Иди.

      Пожилой человек, будто первый раз, смотрел на лик Богородицы и прошептал: «Не имею я право бросить доверившихся людей… Теперь страшусь своей слабости…»

      Почти весь дней он просидел рядом с иконой.

      «Слабость во власти – самое страшное зло!» – будто вспомнил семинарию и услышал он снова архимандрита Серафима.

      Вечером ему доложил охранник, что пришла «целая делегация».

      «Значит, нужен…» – прошептал усталый человек. Сталин взял себя в руки:

      – Пусть входят, – сухо произнес он.

      В конце следующего дня, после того как члены Политбюро посетили его, Сталин вернулся к своим обязанностям главнокомандующего.

      3

      О ходе войны, особенно о трудном периоде ее первых дней написано много и достаточно подробно. После первых, напряженных часов предательского и вероломного нападения Германии на СССР поведение Сталина стало, как всегда, уверенное и без растерянности, он с уважением доверял профессионалам военным, создал атмосферу коллективного принятия решения на уровне Политбюро и осуществлял руководство в качестве старшего партийного лидера и руководителя Ставки Верховного главнокомандующего. В ходе войны было выдвинуто много молодых способных командиров. При этом отношение Сталина к каждому военачальнику было индивидуальное и наполнено человеческим отношением. Например, Рокоссовского он называл не иначе, как Константин Константинович, а маршала Жукова – товарищ, Жуков.

      Многие сталинские недоброжелатели утверждают, что главнокомандующий никогда не выезжал на фронт. Однако маршал Жуков вспоминал, что во время битвы за Москву, в самые драматичные дни, ему в штаб фронта позвонил Сталин и спросил, удержим ли мы столицу. Из воспоминаний сотрудников сталинской охраны известно, что Сталин лично выезжал на фронт, чтобы оценить положение дел своими глазами.

      Он осматривал ход строительства оборонительных рубежей, наблюдал работу знаменитых реактивных установок залпового огня, которые тогда ещё не успели назвать «Катюшами», проверял