Афганский рубеж. Андрей Фисенко

за тобой?» – откашлявшись, хохочет он.

      – Ну ладно тебе, старшина! – замялся Денис. – Я же так образно… Показалось мне так. Двадцать лет прошло, а я его взгляд помню, как будто вчера всё случилось.

      – Отпустить тебе это надо … – неожиданно встрепенулся Фарход, почти вплотную наклонив голову к Денису и смотря на него в упор немигающим взглядом. – Много лет прошло уже… Понимаю, что забыть нелегко о том, что с нами произошло… Но забыть и отпустить надо… Ради семьи…

      – Ты думаешь, что я такой впечатлительный или морально неустойчивый, что на этом зацикливаюсь? – спрашивает Денис настолько эмоционально, что женщины прерывают свой разговор и оглядываются на него.

      – Нет, я такого не говорил… – пытается успокоить его Фарход. – Я лишь говорю, что это нормально, что у людей с прошлым боевым опытом могут быть подобные мысли о чём – то. Это, к сожалению. последствия той войны… И у меня порой бывает… Как нахлынет что-то и не отпускает… Странные глюки…

      – Я понимаю о чём ты. – кивает Денис головой. – Ты про психический синдром у тех, кто раньше воевал. – Но Слава Богу, с этим у меня пока дела обстоят хорошо. Никаких глюков, воспоминаний или неожиданного нервного расстройства не было и нет. Я про другое.

      Денис, двигается к старшине поближе и приглушает голос, чтобы никто не слышал.

      – Я до конца не уверен, что он погиб… Мне кажется он остался жив и очень опасен…

      Фарход смотрит на него и качает головой.

      – Как же он мог остаться в живых-то, брат? Упав с такой высоты! А орден кто получил за его ликвидацию? Если ты думаешь, что он жив – ну иди, сдай свой орден, скажи, что ты задание не выполнил. Врага не уничтожил! А я вот свой орден сдавать не намерен! Для меня он уничтожен и на этом всё!

      Денис тяжело вздыхает.

      – Дай Бог, чтобы это было так. Чтобы Шакир никогда не нарушал нашу мирную жизнь. Но у меня такое чувство, что он ещё всплывёт… И тогда… Да. действительно, придётся пойти и орден свой сдать, чтобы всё было честно.

      Фарход неожиданно расхохотался:

      – «Всплывёт»? Спустя 20 лет? Да он давно уже в аду сгорел, твой Шакир!

      Изменив тему и перейдя к обсуждению насущных проблем, они ещё долго беседовали, развалившись на широком айване под сенью старого могучего тутовника. Солнце клонилось к закату, озаряя багровым маревом соседние дворы, приятный теплый ветерок стал сменяться ночной мартовской прохладой и гостям уже было пора возвращаться восвояси. Завтра рано утром самолёт в Ташкент, а оттуда сразу пересадка до дому. Фарход прощаясь у ворот, предлагает самому отвезти гостей до Ташкента, но Денис деликатно отказывается:

      – Хватит нам пользоваться уже твоим гостеприимством, ака Фарход! Ты уже и так несколько дней возишь нас по самым красивым местам Кашкадарьи. До Таша мы на самолёте доберемся. И ждём теперь тебя и твою семью в гости к нам!

      После теплых объятий на прощание, Денис с семьёй направляется к такси, которое несколько минут, как ожидало у ворот.