Три жемчужины: Иссык-Куль, Валаам, Сплит. Где и как отдыхали советские люди. Маргарита Бахирева

русские братья:

      Наш Токо, ты из ссылки беги.

      Обрети, говорили, свободу,

      Вольный сокол, попавший в силки,

      Улети, говорили, к народу.

      Чтобы я не зачахнул в печали

      И вернуться на родину мог,

      Эти люди однажды сломали

      Кандалов моих ржавый замок.

      Дали в руки комуз мой еловый,

      Провели по тропе потайной,

      И в напутствие вещее слово

      Произнес мой Семен дорогой:

      – После века неволи тяжелой

      Справедливое время придет.

      Белый царь будет сброшен с престола

      И цепей наших бремя падет.

      …Был Семен мой джигитом удалым.

      Мне письмо к перевозчику дал он

      И сказал: уходи поскорей!

      Опасайся людей – не зверей.

      Восемь дней по лесам пробирался,

      На девятый я вышел к реке.

      Русский лодочник мигом собрался,

      Перевез меня на челноке.

      И, сказав: «Обошлось, слава богу!»,

      Русский денег мне дал в дорогу…

      Но долог был путь до дому.

      …А теперь я в степи брожу

      И дрожу от ночной росы,

      А когда к жилью подхожу –

      На меня бросаются псы.

      Я в лохмотьях плетусь, как тень,

      Я в худые лапти обут,

      И во рту ни крохи весь день,

      Если люди не подадут.

      По камням ступаю с трудом,

      С каждым шагом всё громче стон,

      Ведь на четверть века

      Я неправедным осужден…

      …Весь город я исколесил –

      Ночлега нет и хлеба нет.

      Я песни пел и есть просил,

      Но брань звучала мне в ответ…

      …Бредет униженный поэт,

      Переживая свой позор,

      И вспоминает ясный свет

      Родных небес, родных озер… [3]

      Но не одна «брань» звучала в ответ. Кстати, киргизы очень гостеприимные люди. Юрий Фадеев писал о них: «Гостеприимство было и есть отличительной чертой киргизского народа и одним из прекрасных народных обычаев. Всё лучшее, что находилось дома: еда, постель, а также всеобщее внимание домочадцев посвящали гостю. Киргизы говорили: «Коноктуу уйде кут бар» – «Гость – благодать дома». Гостями могли быть: случайный путник – «кудай конок» или приглашенные – «коноктор». Если к юрте подъезжали всадники, то обязательно к ним навстречу выходили хозяева и помогали спуститься с коня, приглашали в юрту. У киргизов не принято было с ходу задавать вопросы, расспрашивать о цели приезда. Гостю предоставляли ночлег, а хозяин отвечал за сохранность вещей и за фураж для лошадей, принадлежащих гостям» [4].

      Сибиряки, правда, тоже гостеприимны…

      Привечали акына и добрые люди:

      Если б не мой кормилец-комуз,

      Если б не добрых сердец союз,

      Если бы не было братских уз,

      Кто бы меня спас?

      А дома ждала не только радость встречи. И новое горе: умер сын…

      О копытце мое, мой зеленый побег,

      Ты ушел, распрощавшись с землею навек.

      Токтогул оставил его трехлетним и тосковал всё время разлуки. Но у родного