Жандарм. Никита Семин

полетел сгусток тьмы. С каждым преодоленным метром он разрастался, приобретая форму оскаленного человеческого черепа. Когда до него осталось всего метров пять, он был уже величиной с всадника на лошади! И как раз в этот момент мои пальцы закончили странную вязь и «толкнули» ее навстречу летящему в нас ужасу.

      – Бах! – пока я был занят рассматриванием всякой мистики, солдаты за мной времени не теряли и кто-то из них успел выстрелить по старику.

      На груди у того расплылось кровавое пятно, а сам старик свалился обратно за каменный выступ из-за которого до этого поднялся.

      Но черный череп никуда не делся, а продолжал приближаться к нам. Созданный мной узор тоже вскоре проявил себя во всей красе. Сначала песок, потом мелкие камни, а потом и более крупные обломки стремительно втягивались в него, создавая между мной и черепом парящую каменную стену. Но несмотря на огромную скорость ее формирования, за пару секунд стена разрослась до двух метров в диаметре, череп был уже слишком близко. Две мистические силы столкнулись!

      – ДДЫЩЩЬ!! – от удара огромного, выросшего до размера двухэтажного дома, черепа стена разлетелась вдребезги.

      Камни, что она успела собрать, разлетелись вокруг не хуже осколков от гранаты. По мне, как наиболее близко стоящему, тоже прилетело. Сначала болью пронзило живот, словно кто-то с разбега ногой пнул. Затем обожгло огнем правую руку, и она повисла плетью. На этом фоне попадание мелких окатышей в правую ногу, левую руку и даже в лоб почти не чувствовались. Для черепа столкновение тоже не прошло бесследно. Его разорвало на несколько частей, что стали быстро таять, но не потеряли набранную скорость. Большая часть тьмы, из которой он состоял, стремительно испарялась под палящим солнцем, но небольшой кусочек в виде клыка успел долететь до меня и впился прямо в глаз. Голову сковало мертвенным холодом, почему-то до боли знакомым. Картинка стала тускнеть.

      – Васька, командира ранили! – как сквозь вату донесся до меня крик Демьяна. – Да успеешь еще перевязать, амулет целительный тащи – его проклятие задело!

      Дальше я уже ничего не слышал. Меня накрыла привычная и знакомая тьма.

      Новое пробуждение оказалось более приятным. Я лежал на мягкой кровати. Слева было широкое окно, сейчас занавешенное плотными шторами. Но кое-какой свет под ними и с боков все же проникал, давая мне немного осмотреть обстановку.

      А заодно подумать над тем, что я видел. Что это было? Сон? Потерянное воспоминание? Мое ли? Или чье-то чужое? Та военная форма на солдатах – почему она показалась мне устаревшей? Мои размышления об оружии, что я когда-то видел и другие виды огнестрела, а те, что были в воспоминаниях – считаю архаичными. К чему это? Да и те движения пальцами, что создали какой-то узор… череп этот опять же… И ведь мне не показалось, что Демьян упомянул магию? Отчего я считаю ее чем-то несуществующим?

      Так и не найдя ответов, я перешел к осмотру собственного тела и окружающей обстановки.

      Тело еще не слушалось полностью, но поднять голову хотя бы я уже