Плач Дантов. Элиз Вюрм

его, – грудь – шрам на память…

      – Как твоя девочка? Нашёл?!

      – Да!

      – Может, пришло, время?

      – Для чего?!

      Они заглянули друг другу в глаза.

      – Отпустить!.. Её!

      – Нет.

      Просто – «нет», лаконичное «нет», отрывистое и сухое… Хелена не удивилась. Им не расстаться – впали в безумие, в – безумие любви!

      Она ощутила тяжесть его тела, тепло губ и жар поцелуя… Как этот мужчина умел, как ласков!

      – Не можешь отпустить!?

      – Не хочу!

      Джеррелл посмотрел на неё тускло горящими глазами – Азазель…

      И Хелена просветлённо улыбнулась, вспомнила:

      Пусть ангелы Ада, Вам поклоняясь, целуют кольцо.

      Вижу Вас сквозь все земные преграды, – страстное, умное, злое лицо…

      Тонкие брови,

      уставшие губы,

      Чёрных волос ароматная прядь…

      Мой Азазель! Лучше в Мире не будет!

      Стоит ли Вам о Земном вспоминать…

      Она поняла его лучше, – как утешительно «любить во время холеры»… Чума и Любовь идут как влюблённые – рука об руку!

      Спасается, Дракул… Как фанатик во Христе, – в вере Христовой про любовь.

      – Что нам всем осталось, – Подумала она с агонией. – В этом мире… Тоска!? Плач Дантов, – тоска!

      Леонард Коэн пел:

      Помнишь меня? Я жил ради музыки.

      Помнишь меня? Я помог тебе занести сумки в дом.

      Сегодня День Отцов, и у всех есть раны,

      Сначала мы возьмем Манхэттен, а потом Берлин.

      – Нет, – Подумала она. – Мы уже ничего не возьмём – от мира, – от жизни – да, но не от мира!

      И она не могла этого вынести, примириться – свыкнуться – в этом мире она ненавидит всё! Несвободу от холеры по имени Смерть и от её сестры-холеры Памяти…

      Глава 16

      «Я так устала играть,

      Играть с этим луком и стрелой,

      Я собираюсь вырвать себе сердце,

      Оставив эту игру другим девушкам,

      Потому, что я слишком долго

      Была искусительницей.

      Просто…

      Дай мне повод любить тебя,

      Дай мне повод быть женщиной,

      Я просто хочу быть женщиной…»

      Утром следующего дня, – за завтраком, Элен сказала Джерреллу:

      – Я переезжаю!

      Он не понял, посмотрел с недоумением.

      – В «дом для девиц». – Добавила Элен.

      Так в городе прозвали дома для молодых женщин, у которых нет мужчин. В таких домах обычно живут три-четыре девушки.

      – Нет. – Враждебно сказал Джеррелл.

      И гневно добавил:

      – Нет!

      – Давай поговорим, – Начала Элен.

      – Я же сказал – «нет»!

      Каким жёстким и нетерпимым он может быть… Даже с ней!

      Её это, почему-то поразило…

      Она посмотрела в тарелку с кашей.

      А потом, подняв голову, и посмотрев на него, сказала:

      – Завтра мне исполняется восемнадцать лет, – ты больше за меня не отвечаешь!

      – Отвечаю, чёрт побери… Ещё как, отвечаю!

      Элен подумала, – Всё, –