За деньги. Лина Коваль

не буду ни с кем спать. Только сопровождение. Мы договаривались.

      – Поспокойнее, – вроде и улыбается Рубик, но желваки на скулах опасно играют. – Никто тебя не заставляет. Я всего лишь предлагаю.

      – Хорошо, – тут же выдыхаю облегченно.

      Следующим ударом бьют слова:

      – Но обычно после отказа девушку больше не допускают до вечеринок.

      – Ты не говорил мне об этом.

      Возмущенно сжимаю кулаки.

      – Сейчас говорю, – улыбается он.

      Оглядываюсь в зал. Ну их на фиг всех! Лучше в фитнесе буду работать.

      – И что мне делать? Как мне уехать домой сейчас?

      – Отдашь деньги за тур, и ты свободна.

      – Сколько?

      – Полторашка.

      – Полторы тысячи долларов? – округляю глаза.

      – Это только себестоимость. Понравилась ты мне.

      Рубен равнодушно отворачивается и кивает тому самому шейху.

      – Так что? Идешь?

      – Не-ет, – вскипаю. – Я же сказала!..

      – Ладно, малыш. Не кипятись. Ты права, этот хрен слишком мелко плавает. У меня есть кому тебя продать подороже. Вот тебе двести долларов, остальные забираю в счет долга. Поезжай домой и выспись хорошенько, завтра тебе напишу.

      До самого утра плачу, сжимая подушку.

      Не то чтобы я считаю свою девственность особенной. Многие мои одноклассницы вообще лишились её в подъезде на газетке или на нашей сельской дискотеке, прямо в туалете. Просто сам факт того, что меня будет касаться какой-нибудь Старик Хоттабыч вроде сегодняшнего червя с усами, мне противен.

      Противно примерно так, что я реально чувствую запах навоза из конюшни Таськи.

      Здесь.

      В центре роскоши и богатства. В самом шикарном городе мира. Запах свежего навоза…

      А еще внутри такой протест возникает.

      Да что этот Хаджаев о себе возомнил? У него есть деньги, и он думает, что, подговорив менеджера, сможет меня сломать? Так поступают взрослые и богатые мужчины? Ломают девственниц и трахают их у себя в номерах? А потом что?.. Живет дальше, бессовестные?

      Кое-как дожидаюсь пока щелкнет замок на входной двери, и выбегаю из комнаты в одной широкой футболке с выцветшей надписью «Пьянковский завод пластификаторов – наше будущее и будущее наших детей».

      – Ира, привет.

      – Привет, дорогая.

      Ирина очень красивая. В шелковом платье, похожем на кимоно, и в туфлях Маноло Бланик, стоимостью примерно в пять тысяч дирхам. Ира, несмотря на ночь у своего Меджида, выглядит расслабленной и светящейся.

      Она не ревела всю ночь. И навозом от нее не пахнет. Может и есть «дубайская сказка»?

      Втягиваю вкусный воздух с примесью легких цветочных духов.

      – Ира, ты знаешь Амира Хаджаева? – интересуюсь прямо.

      – Это который Летчик? Знаю, конечно.

      Она удивленно на меня уставляется.

      – Ирочка, милая, – складываю руки в умоляющем жесте. – Ты можешь найти его адрес?