Цена его слабости. Рина Лотис

все еще посмеиваясь, рассматривает студентов.

      Пока его взгляд не останавливается на мне.

      Губы парня расползаются в широкую улыбку, и он тихо хлопает в ладоши.

      – Это еще, мать вашу, что такое?! – на весь холл раздается яростный мужской голос.

      Красивин зажимает рот, чтобы хоть так суметь сдержать хохот. Но у него это плохо выходит.

      А я перевожу взгляд на доску, где во всей красе размещено мое объявление.

      «Та, кому окажется эта вещь впору, станет моей женой!»

      И ниже аккуратненько так, разноцветными кнопками к ватману прикреплены мужские боксеры.

      Боже, бедная сказка о золушке. Уверена, никто так над ней еще не изощрялся.

      Рядом с объявлением стоит злющий как тысяча чертей преподаватель по физкультуре и обводит студентов бешеным взглядом.

      Смотрю на мужчину. Потом на объявление… И опять на преподавателя.

      Медленно, но до меня доходит…

      – О нет, – стону, закрывая ладонями пылающее лицо.

      И в полной тишине этот звук разносится по помещению, точно выстрел.

      Красивин больше не может сдерживаться и начинает хохотать.

      Парень не сводит с меня озорного взгляда, но я все равно замечаю, как он слегка приспускает штаны, демонстрируя резинку от СВОИХ боксеров.

      О не-е-ет.

      Я перепутала белье!

      Такого мне даже в самом страшном сне не могло присниться.

      Ну как я так умудрилась?

      Перепутать белье… Это же полный атас.

      Зачем я вообще полезла в мужскую раздевалку? Надо было успокоиться и придумать другую месть. Но мне словно в голову что-то ударило, и я решила бить Красивина той же монетой.

      Угу. Добилась.

      – Красивин! Давыдова! – раздался на весь холл зычный голос физрука. Все смешки и перешептывания вмиг стихли, и студенты начали с большим удивлением на нас поглядывать. – За мной!

      Мужчина сорвал с доски мое объявление и, резко развернувшись, пошел в сторону административного крыла.

      Понуро опустила голову и поплелась следом за преподавателем, а рядом бодро вышагивал Красивин.

      Взглянула на парня и поймала его озорной взгляд.

      – Мышка, – прошептал он с усмешкой. – Ну ты вообще…

      Что я «вообще» осталось за кадром. Да и неинтересно мне было.

      Больше всего меня беспокоило то, в какую сторону мы идем.

      «Хоть бы не к ректору», – взмолилась мысленно.

      За такую выходку меня могут не просто стипендии лишить, но и выгнать из университета.

      В горле появился противный колючий ком, а на глазах выступили слезы. Но я быстро проморгалась, чтобы не сорваться в банальную истерику.

      Дмитрий Иванович резко остановился и не глядя на нас вошел в кабинет, оставив дверь открытой.

      – После тебя, – сказал Красивин, кивая на дверь.

      Мы вошли в кабинет. Преподаватель скрестил руки на груди и сверлил нас яростям взглядом. На столе был развернут плакат. Именно в таком виде, в каком я его создала.

      – Чье это творение? – спросил Дмитрий Иванович.

      Чувство