Маг – хранитель Слова. Владислав Русанов

за правильностью выполнения технологий. А поэт может всю ночь скрипеть гусиным пером или даже просто сидеть, пялясь в окно на полную луну и дожидаясь вдохновения, а потом спать, сколько захочется.

      – Квентин, немедленно вставай! Ты опоздаешь!

      В низком и мелодичном голосе Ансельма де Турье, одного из лучших исполнителей собственных песен в Империи, зазвучал металл. Чего доброго, дверь сломает. Это он с виду мягкий и деликатный, но если решил чего-то добиться, то идёт к цели напролом, не замечая преград и презрев трудности.

      Квентин поднялся, накинул шлафрок, сунул ноги в мягкие тапки. Глаза упрямо отказывались открываться. поэтому к двери он прошёл почти на ощупь. Откинул щеколду.

      – Ни днём, ни ночью от тебя покоя нет, Ансельм…

      Он не солгал и не преувеличил, хотя имел склонность к поэтической гиперболизации. Вчера их посиделки затянулись сильно за полночь, то есть спать друзья легли уже сегодня. Ансельм написал новую песню, но никак не мог определиться с правильным припевом – у него получилось пять различных вариантов, каждый по-своему хорош. Пришлось отправить слугу, одного на двоих, за вином в ближайшую харчевню. Разбитной малый по имени Гратен принёс не один, а два кувшина, справедливо полагая, что лучше один раз напрячься, чем бежать второй раз среди ночи. Теперь у Квентина болела голова. А вот Ансельм, похоже, чувствовал себя прекрасно, как будто пил ключевую воду.

      – Ты забыл, куда мы сегодня собрались? – обрушился он на друга.

      – А куда? – уставился на него Квентин.

      – Вот ты даёшь! Мы идём на поэтический вечер его светлости графа фон Роге-Шёнау!

      – Это тот носатый и горбатый старикан?

      – Да! – Ансельм решительно толкнул Квентина с порога. – Долго я буду стоять, как невезучий кредитор? – Это тот самый носатый и горбатый старикан, у которого золото никогда не заканчивается! Таких меценатов осталось мало и скоро не будет совсем. ты хочешь переехать из этих трущоб в респектабельную гостиницу в старом городе?

      – Хотелось бы… – неуверенно протянул Квентин.

      – Одеваться в шёлк и бархат вместо сукна?

      – Ну, не знаю… Сукно практичнее бархата.

      – Ты прекращай свои рудокопские штучки! Не для штольни одеваешься, а для выступления перед благодарными слушателями!

      – Хорошо. Я согласен в шёлк и бархат.

      – А есть на завтрак жареных перепелов и персиковое желе? Пирожные с заварным кремом?

      – Ну, было бы неплохо, – грустно согласился Квентин, который с детства предпочитал хорошо прожаренную оленину.

      – И самое главное… – Ансельм понизил голос до театрального шёпота. – Все женщины вокруг будут падать к нашим ногам.

      – Это, конечно, аргумент, – кивнул Квентин. – Весомый и убедительный. Но ты тоже не готов.

      Друзья снимали две крошечные мансардные комнаты в дешёвой гостинице небольшого городка Кантовьехо. Кроме кровати в каждой из них помещались узкий платяной шкаф, тумба с тазом и рукомойником и стул. Зачем хозяин гостиницы поставил стул, если стол всё равно не помещался, не ведал никто. Скорее всего, из вредности. Квентин уже несколько раз впотьмах