Сильнее ветра. Лия Аструм

орным железом. Вкручивался в глотку, забивал желудок и вызывал мучительные спазмы.

      – Эм… – Он сделал осторожный шаг вперёд, и я шарахнулась от него, как от чумного.

      Замер. Поджал губы. В мазутных глазах никаких сожалений.

      «Твоя игра в «тяни-толкай» больше мне неинтересна. В следующий раз я не буду играть. Я сразу толкну».

      И толкнул…

      Я начала пятиться спиной к выходу.

      – Ты врёшь, ты врёшь, ты врёшь, – как заклинание повторяла я, пытаясь сморгнуть мокрые кляксы с накрашенных ресниц. Пальцы до боли впились в ремешок сумки.

      – Я никогда тебе не врал…

      – Замолчи! – не своим голосом заорала я и, развернувшись, бросилась вон из комнаты. Дверь с грохотом отлетела в стену, и я выбежала наружу, спотыкаясь о встревоженные взгляды двух тут же переполошившихся копов.

      – Мисс, всё в порядке?

      Но я не стала ничего объяснять. Сорвалась с места и понеслась, не разбирая дороги. Мне нужен воздух! Мне срочно нужен был свежий воздух!

      Пробежав несколько десятков футов по практически безлюдному коридору, я на ходу достала мобильный и набрала номер человека, который опровергнет каждое слово этого лжеца. Каждую букву.

      – Ну же! – отчаянно молила я, утирая слёзы и тщательно вслушиваясь в звуки по другую сторону линии.

      Тишина… Убийственно громкая… Пробирающая до костей…

      «Нет! Не может быть!».

      – Давай же!

      Я снова и снова набирала заученные цифры и в ответ не получала ничего, кроме неизменного «номер отключён».

      По памяти свернув налево, я попала в игральный зал. Гости, официанты, сотрудники казино – все они смешались в одно огромное пятно, создающее труднопреодолимое препятствие на пути к моей свободе. Плохо осознавая окружающую действительность, я врезалась в чужие тела, ловила обеспокоенные взгляды и предложения о помощи.

      Смех, звон монет, шелест карт, колокольная музыка.

      Эти звуки. Слишком много звуков. Голову резко сдавило плотным обручем, и я, выронив телефон, обхватила её руками. Делая глубокие вдохи, я пыталась унять вспышки боли, белыми молниями пронзающие сознание.

      – Нет. Не надо… – жалобно просила я. – Не хочу…

      Но они не останавливались. Смертельные разряды тока растаскивали в стороны… половинили… безжалостно мучили.

      Рваные дорожки заливали лицо. Топили кожу в горькой соли.

      «Это неправда!».

      «Это всё ложь… Он лжёт…».

      Оттолкнув от себя пытающегося оказать мне помощь охранника, я, превозмогая боль в каждой мышце, дотащила своё непослушное тело до гигантского холла и, заметив долгожданный выход, ускорила шаг. Запинаясь, цепляясь одной рукой за воображаемую стену, я неустанно двигалась вперёд, ощущая, что, если не дойду, рассыплюсь пеплом, смажусь по контуру. Внутри тугим жгутом сворачивался страх. Усиленно борясь с сомкнувшимися на шее ледяными пальцами безысходности, я из последних сил преодолела вращающуюся стеклянную конструкцию и, очутившись на улице, воззрилась на толпу журналистов, атакующих вопросами двух знакомых мне мужчин.

      Я хотела позвать на помощь хоть кого-то из них, но не смогла выдавить и звука. Удушающий спазм стянул стенки горла, запечатал дорогу кислороду. Кислый ком желчи поднялся вверх. Не глотался, не рассасывался. И меня вывернуло прямо себе под ноги остатками скудного ужина.

      – Не верю … – Я мотала головой, как шарнирная игрушка. – Не верю…

      Несколько вспышек камер, и внутри что-то переключилось, взорвалось, заполонило сознание. Так много всего. Знакомый изгиб улыбки… родинка… приподнятые две брови… мята с цитрусом… испачканные чёрным пальцы… пляж… вкус солёных губ и обещания… столько обещаний…

       Я не могла вынести этот безжалостный натиск. Воспоминания сжирали мозг, разум и сердце. Калечили душу, рвали на части. Как самого главного узника в аду.

      Я не могла терпеть, и полностью иссушенная воткнулась коленями в белоснежный мрамор. Эта боль… её не убавишь… не приложишь компресс. Её сердцевина где-то внутри. Она пахла гарью, вываливалась наружу разъедающим дымом. Дробила кости, распарывала мышцы.

      Я запрокинула голову. Ночное небо Вегаса и миллиарды звёзд.

      Он потушил каждую… Оставил в темноте…

      – Небо сегодня очень красивое.

      – А знаешь, почему оно красивое? Потому что мы смотрим на него вдвоём.

      Захлёбываясь под толщей невыносимой правды, я вонзилась ногтями в лицо и закричала.

      Жутко. Громко.

      До кровавых полос. До растерзанных связок. До полного отказа лёгких.

      Я не хотела больше смотреть на небо. Я хотела умереть.

      Уволить сердце. Без отработки. Сразу с корнем.

      Закрыть глаза…

      Не видеть… не чувствовать…

      Чтобы там, за гранью, с едким вкусом отчаяния осознать…

      Лучше бы он солгал…