Шелест. Консорт. Константин Калбазов

и есть. Да я и сам на практике убедился в этом в доме убиенного мною курского дворянина Егорова, когда его пёс затих в будке. Похоже, причина в моём подселившемся к этому телу сознании и едином информационном поле Земли. Не суть важно. Я сделал жест Успенскому, чтобы он продолжал.

      – Так вот, поначалу я решил, что это просто моя особенность, закурил и крепко задумался, как быть дальше. Первым порывом было сообщить Шешковскому о творящемся здесь. Но жизнь научила меня для начала остыть и выкурить трубочку, а если кровь продолжает бурлить, так и вторую не помешает. Пока курил и прикидывал варианты, ко мне прибежал Игнатов, сообщивший, что вас доставили в палатку целителя. А когда мы дошли до неё, то узнали, что вы живы, и спасли вас ваши компаньоны. То есть никто из нас сознания не терял, но как минимум я и Игнатов своих узоров лишились. Приплыли.

      – Вы поняли, что в это попросту никто не поверит, и вас обвинят в измене, – улыбнулся я.

      – Именно так и было бы. И тогда мы призадумались уже с Игнатовым на пару. По всему выходило, что злого умысла против престола или государства у вас нет, наоборот, все ваши действия направлены только во благо. Разве только желая избежать помех, вы походя преступаете закон. Впрочем, я не осуждаю. Поначалу-то, обретя независимость суждений, мы с Михаилом как раз полагали иначе. Но после четвёртой совместно выкуренной трубки кровь поостыла, в голове туман развеялся, и появилась ясность мысли.

      – То есть простили меня? – склонив голову набок, поинтересовался я.

      – Не простили. Но по здравому рассуждению поняли. Как сообразили и то, что вы не остановитесь и либо уничтожите нас, либо опять посадите на поводок. Поэтому пришли к единственно верному решению – уйти со службы в Тайной канцелярии и перейти к великой княгине Долгоруковой, дав ей вассальную присягу и приняв узор «Верность». Ну и заодно предложили создать свой Тайный приказ, благо, по сути, он уже имелся.

      Поверил ли я ему? А какие варианты? И дело даже не в принятом им узоре «Верность». С одной стороны, он оказался между двумя берегами. Вернуться обратно, погибнуть, ну или как минимум пройти через семь кругов ада. Остаётся пристать к другому, тем более что это не противоречит его убеждениям.

      – От амулетов «Поводок» избавились, Иван Артёмович? – поинтересовался я.

      – А вы не проверяли? – удивился он.

      – Не до того было.

      – Не избавился. Не вижу в этом смысла, коль скоро собираюсь служить верой и правдой. Опять же, благодаря этому вы Марии Ивановне жизнь уже спасли, глядишь, в случае беды и меня горемычного не оставите.

      – Хм. Надо бы подумать, получится ли наводить «Портал» по «Маяку».

      – Чтобы поспеть, пока мне уши не отрезали? Было бы неплохо, – даже оживился экспедитор.

      Впрочем, какой он теперь экспедитор. Не в том плане, что я сейчас начну формировать КГБ и величать всех безопасниками. В конце концов, как ты не назови, главное, чтобы работало. Просто он уже на должности дьяка. Интересно, озаботилась ли этим Мария. Сомнительно как-то, коль скоро проторчала столько времени подле