Нетеатральный разъезд. В. Н. Симаков

й Василий Андреевич, поэт, воспитатель наследника престола

      Вяземский Петр Андреевич, князь

      Тургенев Александр Иванович, архивист

      Геккерен Луи, барон, голландский посланник

      Дантес Жорж-Шарль, его приемный сын

      Новиков, унтер-офицер жандармского ведомства

Время действия – февраль–март 1837 года. Место действия – Санкт-Петербург

      Отъезд I. (10 Февраля 1837 года)

Санкт-Петербург. Набережная реки Мойки, 12. В бельэтаже слуги под руководством Александры (Ази) упаковывают и выносят вещи. Натали бесцельно и понуро бродит по комнатам

      Натали. Такое ощущение, что Александр присутствует в каждой комнате.

      Азя. Естественно… Его душа еще не покинула этот дом.

      Натали. И мы должны уехать отсюда раньше его?

      Азя. Этого хотел Александр.

      Натали. Да уж… не мытьем, так катаньем он меня в деревню загоняет. А ты как душеприказчица его распоряжаешься, будто я уже не хозяйка.

      Азя. Была хозяйкой, а теперь ты в опеке у заботливых родственников.

      Натали. Я должна была поехать с Тургеневым и сама похоронить Александра.

      Азя. Тебя саму можно было хоронить в те дни. Тогда уж дети точно остались бы круглыми сиротами. Ты и сейчас-то чуть жива.

      Натали. Но я не хочу в деревню!

      Азя. Слезы лить можно где угодно. Вещи уже собраны, тетушка сейчас подъедет, а ждать она не любит. И ты собирайся…

      Натали. Что ты так хлопочешь о нашем отъезде? И сама зачем едешь?

      Азя. А что мне тут делать? И на что жить?

      Натали. Ты как-то спокойно относишься к смерти Пушкина.

      Азя. Как умею. Я достаточно испереживалась при его жизни. А теперь я за него спокойна: он ушел от земной суеты, и клевета со временем стихнет. Пусть ищет свою Эвридику в другом мире.

      Натали. Кого ты имеешь в виду?

      Азя. Эвридику, без которой Орфеев не бывает.

      Натали. Кто она?

      Азя. Успокойся, ты ей не соперница. У нее нет соперниц. Этого не смогли простить Певцу неистовствующие вакханки и забили его камнями.

      Натали. Опять миф… Но почему нельзя остаться здесь?

      Азя. Зачем? Чтобы возбуждать досужие сплетни? (Перебирает на столе бумаги). А это что за письмо? (читает). «Позвольте мне, Ваше Величество, остаться с детьми в Санкт- Петербурге, так как не только движимое имущество покойного мужа моего находится здесь, но и я сама должна для воспитания детей моих проживать в столице». Таша, это как понимать?

      Натали. Я с Жуковским отправила письмо императору. Он относится ко мне с симпатией и может разрешить…

      Азя. Минуй нас пуще всех печалей эта симпатия!

      Натали. Я хочу дождаться ответа.

      Азя. А желание Александра?

      Натали. Он меня простит. Траур можно и здесь соблюдать. А дети росли бы и воспитывались в столице… совсем другой круг общения.

      Азя. Это тебе нужно общение. Хочешь проверить, идут ли тебе траурные наряды? А на какие доходы намерена жить? Чем платить за квартиру? В этой мы во всяком случае не останемся: ее опечатают сегодня же.

      Натали. Я бы скромно жила. Слуг отправила бы в деревню, тетушка бы помогла.

      Азя. Не выдумывай! Тетка не в том возрасте, чтобы на нее рассчитывать. Об этом тебя еще Александр предупреждал.

      Натали. Мы и с Пушкиным скромно жили. Не всякий день знали, чем слуг кормить. У него деньги сквозь пальцы текли… карты, ненужные подарки…

      Азя. Он не только исполнял, но и предупреждал твои желания.

      Натали. Я помню лишь постоянное безденежье.

      Азя. Но при нем деньги приходили. А теперь где их взять? Одна квартира съест все, что может прислать Дмитрий. А у него целый дом пустует.

      Натали. Какой?

      Азя. Тот, что мы красным называли.

      Натали. Все равно, отъезд – против моей воли. Отвыкла я от той жизни.

      Азя. Как отвыкла, так и привыкнешь.

      Натали. Там я не в своей тарелке… как гостья.

      Азя. В Петербурге мы тем более гости. Столичных обычаев не знаем, и знать их не хочется. Уезжать надо, чтобы интерес к нашим персонам поутих. Да и нам от городской суеты отдохнуть давно пора. Вревская, бывшая тут в январе, говорит, что уже и в Тригорском о нас наслышаны. И Ольга из Риги тоже делится слухами: зачем у невестки Сергея Львовича ложа в театре, зачем на туалеты тратятся бешеные деньги, когда свекор бедствует…

      Натали. Туалеты тетушка оплачивает!

      Азя. Будешь это всем объяснять? Считается остроумным бранить тебя везде и за все. Достается и Александру: он – чудовище, а Ольга – жестокосердная дочь.

      Натали. На каждый роток не накинешь платок…

      Азя. Александр думал иначе…

      Натали. За это и поплатился.