Академия Малхэм Мур. Мой свойдный враг. Мию Логинова

вдруг он и вовсе не обедает?”

      – Что берём? – из мыслей выводит приятный голос молодой женщины. Глаза, как и у меня, серые, лучатся дружелюбием.

      “Или ты просто выдаёшь желаемое за действительное!”

      – А что посоветуете? – улыбаюсь в ответ.

      – Пробовали хантингтонский непоседливый пирог?

      – Непоседливый?

      – Или дёргающийся, – пожимает плечами, – по-разному называют. Но это очень вкусно.

      – Давайте, с удовольствием попробую. А почему его так называют?

      – Его начинка внутри постоянно трясётся и дёргается, как малолетнее дитя, которое пытаются заставить сидеть на месте дольше пяти минут, – смеётся заливисто, – ой… простите, разболталась, дурочка. – Тут же опускает взгляд.

      – Я же сама спросила, – добавляю поспешно. – Мне интересно.

      – Ваш пирог, мисс…

      – Гревье. Люка Гревье. А вас?

      – Джеки! – предупреждающий окрик соседки разрушает атмосферу полностью.

      – Пирог, мисс Гревье.

      – Спасибо, Джеки. – Она вскидывает голову, а я не могу сдержать улыбку. Подмигнув ей на прощание, с подносом в руках, разворачиваюсь и замираю.

      Обвожу ещё раз взглядом зал. Ну точно поле боя. У стены парочка свободных столов, видимо, та самая “серая зона” для неопределившихся. Неподалёку от них, действительно рядом с окном сбора грязной посуды и мусорными баками, такой же большой круглый стол с отбросами.

      Несправедливо. Низко! Дико! Почему я не могу сидеть там, где хочу? Кто придумал всё это? Почему все следуют странным правилам, и никто не пытается это изменить?

      – Эй, чего замерла? – в спину летит тихое. – Разве не рассказали, куда нам топать?

      – Рассказали.

      Но я не уверена, что хочу именно туда.

      За столом отбросов весело. Кажется, там даже дышится свободнее. Они, в отличие от снобских Диких и Змей, чувствуют себя действительно свободными и хозяевами жизни. Парни, девушки, все в форме, но у каждого есть своя изюминка и стиль. У кого-то юбка покороче, у кого-то совершенно невообразимо стянутая в узел блуза на пупке. Парни в вытянутых поверх брюк рубашках… Девушка с голубыми волосами слушает музыку в наушниках, кажется, никого не замечая, пишет что-то в чёрный блокнот, но за руку её держит парень, весь в тату и пирсинге. Такой себе проводник в реальный мир, он поглаживает кончики её пальцев и улыбается, при этом разговаривая с соседом. Ещё одна девчонка, высокая, почти как Бри, шутливо толкается, словно в спарринге с соседкой, берёт в захват и ерошит ей волосы. Среди них сама Бригитта, видимо, она читает нечто такое на моём лице, хмурится, едва заметно качает головой и стреляет взглядом влево. Там серая зона, да. Моё место, пока что. А дальше что? Змеи, Дикие? Отбросы?

      Я никогда не интересовалась аристократическими замашками, правилами этими. Меня никогда не волновали бренды, очевидно же, где моё место. Но также я знаю, что откровенный, демонстративный выбор сейчас не поможет мне разобраться в том, что происходит не только здесь, но и в моей семье. Мортимеры. Мама. Эйдан.