Супервент. Апдейт. Валерий Горшков

красное худи, на котором был изображён персонаж какого-то аниме с бензопилой вместо головы, Ян скомкал толстовку и швырнул в коллегу. Сбрасывая наушники, тот замолчал на полуслове.

      – У Артёма в голове был иней, – сказал Ян.

      – Ян Викторович…

      – Почему не следишь за записью?

      Растерянный Тёма захлопал глазами. Казалось, его моргание вот-вот могло перейти в нервный тик.

      Подходя к компьютеру, Ян ослабил пару верхних пуговиц рубашки из-за духоты кабинета. По монитору вверх убегали строки кода, отображающие сохранённые мозгом супервента воспоминания.

      …/«Прототип слышит дверной звонок»;

      …/«Прототип идёт к двери»;

      …/«Прототип наклоняется к дверному глазку»;

      Через занимавшее одну из стен кабинета внутреннее окно было видно процедурную. В центре помещения стояла каталка с супервентом. От датчика ноты за его правым ухом тянулся записывающий кабель. По конечностям супервента пробегали хаотичные судороги.

      – Всё под контролем, Ян Викторович, – сказал Артём, возвращая в карман толстовки выпавший налету пропуск. – Как выходные?

      – Я женатый мужчина с дочкой-подростком, Тём, и дни мои серые, как твой музыкальный вкус. – Порциями выдал слова Ян, наблюдая за записью. – Хотя подожди-ка. Про самое захватывающее не рассказал: сегодня утром был у репродуктолога…

      – А мы с пацанами с парашютом прыгали!

      – С одним на всех?

      – Да вы только гляньте, я для вас записал!

      Артём протянул Яну жемчужину ноты.

      Тот с сомнением глядел на небольшую гладкую сферу металлического цвета на ладони коллеги. С парашютом ему прыгать не приходилось, да и вряд ли он уже когда сподобится. Ян покосился на монитор.

      …/«Прототип открывает холодильник»;

      – Ладно…

      Ян поднёс ноту к вживлённому за правым ухом датчику чтения. Шарик примагнитился к коже. Зрение померкло. В абсолютной тьме появились надписи «Просмотреть воспоминание» и «Сохранить воспоминание». Он сконцентрировался на первой. Чернота ослабела, убегая за поле зрения, вслед за границами проема открытой двери самолёта. Ян прыгнул в бездну, увидев перед собой орущего парня, который перевернулся вниз спиной и показал два средних пальца.

      – Пошёл ты, чмошник! – проорало горло Яна.

      Толща ледяного воздуха жгла незащищённые костюмом лицо и ладони, а снизу на него мчались пустая автострада, деревья, окраина ленивого утреннего Санкт-Петербурга. Сердце набивало синяки изнутри грудной клетки.

      – Господи! – Ян сдёрнул с себя ноту Артёма.

      Рука упёрлась в стол, не позволив ему упасть.

      – Нет… Это не для меня.

      Он нашарил подлокотник кресла, плюхнулся в него и уставился на дрожащие ладони. По венам ещё бежал адреналин. Артём заходился в смехе.

      – Вы бы слышали свой крик! – воскликнул он, пряча в карман поднятую с пола ноту. – Я уже думал, у вас инсульт, даже распереживался.

      Ян зажмурился, пытаясь привести дыхание в норму. Как только это удалось, он взял со стола