Боец десантной бригады. Равиль Нагимович Бикбаев

и призванные в советскую армию «добровольцы». Чего они там про нас думают?

      –Давай мины сюда, – с лютой злобой соглашается принять боеприпасы Жук.

      –Эй вы! – издалека наблюдая за нами кричит лейтенант Петровский – Разобрались? А теперь в ГПЗ бегоом марш!

      Наш взвод по тропе в колонну по одному идет. Я первый за мной Сашка Петровский, дальше с интервалами остальные.

      –Хорошо, что хоть в отпуске женился, – слышу, как тихо говорит идущий за мной взводный.

      На ходу оборачиваюсь. С кем это Сашка там разговаривает? Не с кем, с собой он говорит, а может с молодой женой, что осталась в Союзе. Теперь ее молитвы к материнским присоединяться.Теперь Саша уже двое будут простить тебя вернуться хотя бы просто живым.

      –Ты это о чем Саша? -спрашиваю.

      Когда других офицеров рядом не было, Петровского старослужащие солдаты без малейшей фамильярности по имени звали. Высокому широкоплечему с отличной строевой выправкой Александру Петровскому двадцать два года, он сразу после военного училища летом восьмидесятого в Афган загремел. Нам его подчиненным по двадцать лет, одно поколение, почти сверстники. И воюем вместе год уже.

      –Вперед смотри! – обрывает меня Петровский, – и не хер подслушать,

      –А я и не подслушиваю, – отвернувшись, ухмыляюсь я и насмешливо добавляю, – Я товарищ лейтенант влет стараюсь офицерские команды ловить, вот слух и напрягаю,

      –Ты эти сказки другим рассказывай, – крайне желчно и недовольно отвечает взводный.

      Не верит он мне. И правильно делает. Что бы я, да влет команды ловил? Нашли ловца! Кабы я таким был, меня бы в армии и не увидели, я уж небось на третьем курсе института бы учился. А хорошо небось сейчас дома, эх сейчас бы пельмешек со сметаной навернуть, а потом не в горах с пулеметом сношаться, а совсем по-другому, так как это природой для размножения предназначено. Мечтаю значит, а сам одновременно и вдаль смотрю и по сторонам оглядываюсь и под ноги глянуть не забываю. Сразу? Да не может быть! Очень даже может, не хочешь пулю словить, не хочешь на мине подлететь, научишься так смотреть. Со временем такое уменье приходит, так же как всей шкурой чуять чужой взгляд и наплавленный на тебя ствол.

      –Ложись! – ору и сам падаю, рассекая воздух вжикнули пульки и ударил по ушам звук пулеметной очереди, поверху прошли пули.

      Отползаю к укрытию, по вспышкам, по чутью определяю позицию противника и стреляю. Первая очередь длинная, последующие: прицельные, короткие на три – четыре патрона. В магазине моего пулемета, патроны через два на третий уложены, два простых заряда третий трассирующий. По трассам определят бойцы передовой заставы где находится обстрелявший нас пулеметчик, и туда же начнут стрелять. Не поднять ему головы. Он и не поднимает, или позицию сменил, или совсем ушел. В общем хрен его знает, но точно не убит. Почему так определил? Да не знаю я. Чувствуешь такие вещи, вот и все.Потерь у нас нет. Постреляли, полежали, отдохнули, встали по одному и дальше вперед пошли. Не до ночи же здесь торчать. Так и до дембеля пролежать можно, хорошо бы конечно,