Високосный век. Социальная эпистемология мирового кризиса. Андрей Ашкеров

полиморфа, а также оказывается идолом, который запрещает других идолов («Не сотвори себе кумира и никакого изображения…»).

      Примечательно, что в мифологии минойской цивилизации обществ-дворцов гибрид человека с тельцом распределён между двумя персонажами.

      Это Минотавр, который, с одной стороны, символизировал «лабиринт», преисподнюю, подземный мир, а с другой – выступал символом подводного мира, связанного с необузданными, стихийными в своих проявлениях «народами моря», не только поклонявшимися быку, но и воплощавшими его свойства. До того, как «народы моря» прослыли первопроходцами западной цивилизации, у более цивилизованных минойцев они представали в качестве не вполне похожих на людей «живых мертвецов». Не скупившиеся на человеческие жертвоприношения, они сами, по логике симметричного ответа, могли быть принесены в жертву (тема бога Молоха, который также изображался с бычьей головой).

      «Злому» Минотавру с головой тельца на человеческом теле противопоставлялся «добрый» Ахелой, который, имея тело и/ или рога быка, обладал человеческим лицом. Умея принимать облик тельца или быкоголового мужа, Ахелой прославился потерей одного из рогов, который в саду Гесперид превратился в «рог изобилия», став, по некоторым версиям, символическим выражением ирригационной власти, способной извлекать изобилие из изменения русла («рога») реки.

      Созданный Ж. Делёзом при участии Ф. Гваттари панегирик «народам моря» как вечным чужеземцам, детерриториализующим землю, закономерно сопровождается отказом от мышления «фигурами» в пользу мышления «концептами»5. Переключение от «фигур» к «концептам» на деле означает сокрытие тех «фигур», которые, уютно размещаясь за «концептами», находятся за авансценой не только греческого, но и ближневосточного мира. Для простоты назовём быкоголовыми всех, кто связан с этими скрываемыми «фигурами».

      Возвращаясь к Яхве, стоит отметить, что его связь с символикой быка означает связь с каждым из персонажей, несущих на себе эту символику. По сути, эта связь означает всеобъемлющее выражение того, как преломление вышеуказанной символики в совершенно разных, на первый взгляд, культурах, делает их одним целым. Подобная постановка вопроса радикально меняет представления не только о характере действий Моисея, но и о Возвышенном.

      Оказывается, что Возвышенное не является ни предметом особого внимания Яхве, ни его монополией или «псевдонимом». Из перспективы Яхве, Возвышенное – всего лишь способ сокрытия единства «быкоцентричных» культур, тех общих для них структурных качеств, которые сопряжены со сходным, применительно ко всем этим культурам, преобразованием тетраморфа. Отсюда следует, что, перестав быть способом сокрытия вышеназванных качеств, Возвышенное опознаётся как совокупность способов взаимодействия между «культурами быка». В рамках этих способов триада «торговля, коммуникация, власть» постоянно несёт нечто иное не только по отношению к самой себе,

5

Делёз Ж. Гваттари Ф. Что такое философия. М.: ИЭС, СПб.: Алетейя, 1998.