Физтеховцы. Жизнь в Лесном. Владимир Константинов

Директор из своей квартиры мог пройти в свой директорский кабинет в институте. Как мне помнится, в те времена квартиры директоров академических институтов нередко располагались прямо в институте. Директор Института химической физики, академик, лауреат Нобелевской премии по физике Николай Николаевич Семенов занимал двухэтажную квартиру в здании института. Около входа в квартиру, с правой стороны главного здания перед входом в квартиру директора был очень приятный садик с красивыми цветами. Кор пус института был расположен на Воробьевском шоссе, дом 2 на высоком берегу Москва реки, и в пятидесятых годах река величественно смотрелась из этого садика.

      В связи с уходом с поста директора Абрам Федорович должен был освободить квартиру в ФТИ. Мой отец пересказывал маме события «устранения» Абрама Федоровича из созданного им института. Мне запомнилось, что максимальное возмущение мамы и папы вызвало решение или распоряжение нового директора института о том, что создатель Физико-технического института Абрам Федорович при входе в институт должен предъявлять пропуск. Директором института был назначен Антон Пантелеймонович Комар. Беседы папы с мамой по этому поводу лучше не повторять.

      В квартиру, которую дали А.Ф. Иоффе, часть мебели по высоте не влезала, и в нашу квартиру на Приютской попал шикарный книжный шкаф – глубокий, с двумя резными дверцами и стеклом. Много лет книги у нас хранились именно в этом шкафу.

      Отец любил читать. После восстановительного послевоенного периода отец покупал все книги, которые в то время издавались, все возможные научные и обычные журналы, в том числе и детские. Отец получал журнал «Scientific American», который с удовольствием читал по воскресеньям, журнал по военным исследованиям на Западе и многое другое. В физтех в месткомовскую библиотеку покупались очень хорошие книги, и когда отец стал директором института, он покупал эти же книги. Домашняя библиотека имела более 3500 книг.

      В 1951 или 52 году маму положили в Военно-медицинскую академию. Оперировать ее должен был известный в то время хирург Фигурнов. Папа не поехал в командировку, и остался в Ленинграде. Эту ночь я запомнил на всю жизнь. Отец находился в плохом настроении. Поздно ночью раздался звонок в дверь и почтальон под роспись отдал отцу Правительственную телеграмму. Отец прочитал телеграмму, а я вскочил с кровати, чтобы уяснить, что к чему. Отец прочитал телеграмму вслух: «ПРОДУКТ ПОШЕЛ ТЕРЕЩЕНКО». Я, конечно, ничего не понял. Отец полез в буфет, достал бутылку водки, налил себе полстакана, выпил и стал рассказывать. Ему хотелось выговориться. Смысл рассказа состоял в том, что наконец-то работа, которой он занимался, получилась, завод заработал и это очень важно. Много я тогда не понял, но он рассказал, что его вызывал к себе Берия (я тогда конечно не знал, кто это такой) и сказал, что если к такому-то числу завод не начнет работать, отца расстреляют. К сожалению, эта телеграмма, на которой красными буквами было написано: «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА», утрачена.

      Много