Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека. Я. А. Мильнер-Иринин

и «на том месте, где склонилась на траву голова Нарцисса (так звали юношу) вырос белый душистый цветок – цветок смерти; нарцисс зовут его» (Кун Н. А. Легенды и мифы Древней Греции. М.: 1955. С. 55–56). Однако в дальнейшем образ «Самовлюбленного Нарцисса» приобрел иронический характер и прилагается к мужчине, любующемуся на собственную красоту, тогда как женщине любоваться на себя в зеркале никогда и никем не «запрещалось», ибо это казалось сообразным с самой природой естества.

      Одну такую «Венеру с зеркалом» я позволил себе воспроизвести здесь. Откровенно признаюсь, что из всех Венер, изображавшихся доселе перед зеркалом, эта кажется мне самой привлекательной, она, во всяком случае, самая оригинальная из всех мне известных и принадлежит кисти Веласкеса. И в самом деле, обычно Венера изображалась сидящей перед зеркалом и, хотя бы вполоборота, обращенной к нам лицом. В этой же известной картине она изображена лежащей и со спины. Ее лицо мы видим лишь отраженным в зеркале, она как бы любуется на это свое изображение в зеркале, которое услужливо держит перед ней в свою очередь любующийся на нее Амур. Удивительно юное, гибкое и стройное обнаженное женское тело, как и выражение лица женщины, так и излучают тепло и жизнерадостность, отличаются необыкновенным и нежным изяществом (илл. 22).

      Для иллюстрации нашей мысли воспроизведем еще одно обнаженное женское тело, принадлежащее кисти Тициана, – в картине «Пастух и нимфа». Нимфа Тициана, как и Венера Веласкеса обращенная к нам спиной, не представляется нам столь же изящной: она больше вызывает вожделение, нежели доставляет удовлетворение эстетическое (илл. 23). И это именно, как мне думается, и хотел подчеркнуть художник, стремясь придать простоватому буколическому содержанию – в противоположность традиционной идеализации – нарочито, я бы даже сказал, грубо реалистическую окраску, а вместе и интерпретацию. И все же сказочность мотива явственно ощущается и в этом произведении, в особенности если его сопоставить с «Натурщицей» А. А. Дейнеки. Здесь перед нами уже вполне реалистическая трактовка образа обнаженной женщины со спины, уже без какой бы то ни было идеализации (илл. 24).

      Неподражаемым изяществом отличается другое полотно Тициана «Венера перед зеркалом», несмотря на то, что богиня предстает перед нами, в отличие от Венеры Веласкеса, непривычно и, конечно, намеренно полной, как бы демонстрируя роскошь своих форм. В особенности приковывает к себе ее удивительно нежное лицо, это незабываемое, исполненное одухотворенности и чисто женской мягкости лицо (илл. 25). Любопытная деталь: смотрясь в зеркало сбоку, женщина стыдливо и инстинктивно прикрывает обращенную к нему левую грудь, оставляя открытой правую, в зеркале не отраженную и поэтому ею не видимую.

      Зеркало – это второе «я» женщины (если так еще никто не выразился, то скажу прямо, что эта вырвавшаяся у меня фраза очень удачна!). Женщина изящна, но в ней, во-первых, неистребима потребность постоянно удостоверяться в этом, и, во-вторых, такая